– Что? – Диор моргнула.
– Вставай. Я тебя отпускаю.
Мать-Волчица повернулась и поплелась по коридору к камере Рейн, а сбитая с толку девушка наблюдала, как Киара открыла дверь и кивнула в сторону Диор.
– Ей понадобится твоя помощь. Высочество.
Принцесса на мгновение замерла, не уверенная, стоит ли доверять Киаре, уставившись на кровоточащую рану у нее на ладони – след от срезанного клейма того, кого она предала.
– То, что заставляет тебя переживать, – сказала Мать-Волчица, – не должно делать тебя слабым.
Протиснувшись мимо вампирши, леди Рейн вбежала в камеру Грааля и обняла стонавшую девушку. Помогая ей сесть, Рейн прижалась губами ко лбу Диор и к ее щекам.
– Ты в порядке? – яростно прошептала она.
– Сейчас уже лучше, – тоже тихо ответила Диор. – А ты…
– Шевелите задницами, обе! – рявкнула Киара. – Пока я не передумала.
Рейн взяла Диор за руки и помогла подняться на ноги. Киара немного постояла в коридоре, сердито глядя на них, а потом развернулась на своих окровавленных каблуках и начала подниматься по лестнице. Девушки медленно последовали за ней. Диор, прихрамывая, шла рядом с Рейн, а принцесса обнимала Грааль за талию. Диор нахмурилась, увидев Ислу и красные пятна, оставшиеся на стенах от клейменых.
– Что, черт возьми, происходит? – прошептала она.
Мать-Волчица, поднимаясь по темной лестнице и слизывая запекшуюся кровь со своих пальцев, заговорила, обращаясь через плечо к двум идущим следом девушкам:
– Твой Габриэль у ворот. Но прежде, чем он доберется до тебя, прольются океаны крови. Найди место, где можно спрятаться от Черносерда, пока не закончится битва.
Жан-Франсуа поднял руку, прерывая рассказ Селин.
– Прошу вас, мадемуазель Кастия, не будем забегать слишком далеко вперед.
Обмакнув перо в чернила, историк взглянул на второго пленника.
– А где был ты, дорогой угодник, во время этого восхитительного предательства?
Габриэль отпил из кубка, провел костяшками пальцев по губам.
– Я и понятия не имел, что все это вообще происходило. Мы продолжали сражаться на стенах Ольдтунна, уничтожая шайки грязнокровок. Мы хорошо потрудились, заставив Никиту и его высококровок вернуться в дун, но я сражался с нежитью большую часть своей жизни, историк, и я знал, что вы, ублюдки, опаснее всего, когда вас загоняют в угол.
– Закон четвертый, – пробормотал Жан-Франсуа.
– У нежити чувства зверя, внешность человека, но дохнет она как дьявол. – Габриэль кивнул. – Но теперь, когда Серебряный Орден был на нашей стороне, я знал, что мы можем победить. Лаклан и другие угодники выстроились внизу, Хоакин и бывшие клейменые пополнили их ряды. На востоке и западе вдоль дамб встали два отряда закатных плясунов, окружая дун, в то время как серебряные сестры и лунные девы прикрывали нас с помощью колесцового оружия и луков. Феба стояла рядом со мной, и когда мы смотрели сквозь снег на холоднокровок на стенах, она сжала мою руку. Высоко подняв Пьющую Пепел, я набрал в грудь воздуха, чтобы призвать всех к наступлению.
«Г-Г-Г-Габриэль, Габигаби, с-с-с…»
Я нахмурился, услышав серебристое заикание, и взглянул на даму на клинке.
– Пью?
«С-с-с-с…»
Я прижал свои окровавленные пальцы к ее лицу.
– Что такое, mon amie?
«С – С-С – СЗАДИ!»
– Сребронос! – взревела Бринн. – Берегись!