Но Хоакин покачал головой, обращаясь к своим товарищам.
– Я не собираюсь стоять в стороне, пока девушка, освободившая меня, томится в плену! Я готов пролить свою кровь за ту, которая отдала свою кровь ради меня! Диор Лашанс рисковала всем, чтобы спасти нас, и пусть будет стыдно каждому, кто побоится рискнуть!
По стенам прокатились одобрительные возгласы, и Хоакин высоко поднял меч.
– За Деву Грааль! За мадемуазель Грааль!
– Грааль! – раздался рев горцев и клейменых. – Грааль!
«Прекрасная р-р-речь», – прошептала Пью.
– Неплохая, – согласился я.
«Лучше, чем у тебя чемутебя…»
– Ну не умею я говорить речи, – пробурчал я.
Феба стояла рядом со мной, из пореза у нее на щеке текла кровь, взгляд был устремлен на стены за спиной. Теперь там собрались вампиры, порченые и высококровки, и чуда в последнюю минуту не произойдет. Каждый дюйм земли будет омыт и пропитан кровью. Каждый шаг будет жестокой войной.
– Как ты себя чувствуешь? – тихо спросил я.
– Я готова, – ответила она.
Я повернулся к Бринн и кивнул ей.
А потом поднял свой сломанный клинок к небу.
– ЗА ДИОР!
И мы, как один, бросились в ад.
II. Песнь бойни
– Три дороги лежали перед нами, – вздохнул Габриэль. – Три залитых красным дороги.
Первые две вели на восток и на запад вдоль дамб. Укрепления, окружающие Ньютунн, соединялись с зубчатыми стенами вокруг Ольдтунна – человек мог войти через привратницкую у ворот дуна и шагнуть прямо в город, даже не коснувшись ногами булыжников. Проблема заключалась в слишком маленьком расстоянии между этими стенами. Любая сила, ведущая вдоль них атаку, оказалась бы зажатой в узком проходе. И атакующие стали бы легкой мишенью для Дивоков, которые швыряли камни с такой скоростью, с какой гости наливаются дешевым пойлом на оссийской свадьбе.
Но и третий путь был ничуть не лучше – мы попали бы прямиком в самое сердце Ньютунна, сражаясь буквально за каждый дом против порченых Никиты, и все это время представляли бы прекрасную цель для врага.
– Пресловутые молот и наковальня, – задумчиво произнес историк.
Габриэль нахмурился.
– В этом не было ничего пресловутого, вампир. Высококровки собирались буквально закидать нас камнями.
Жан-Франсуа закатил глаза.
– И какой же путь ты выбрал?
Угодник-среброносец откинулся на спинку кресла, скрестив ноги, и побарабанил пальцами по столу.
– Ну, ни один из них не показался мне особенно привлекательным. Но если мне суждено было погибнуть, я бы предпочел пасть сражаясь, а не стоять в очереди, как моряки у дома твоей матери, когда в городе находился флот.
– Ахаха, шутка по поводу неразборчивости в связях моей дорогой мамочки. – Историк зевнул. – А то я уж начал думать, что что-то прослушал. Целая минута прошла с тех пор, как ты шутил последний раз.
– Это как раз про то, что она… – щелкнул пальцами Габриэль.
– Великий Спаситель, может, вы двое уж просто поцелуетесь, – выплюнула Селин, – и избавите нас всех от наших проклятых страданий?