Читать книгу «Империя проклятых» онлайн.
– Конечно, я п…
– И твое понимание, – перебил он, и его голос стал мягким, но смертоносным, – почему Приор здесь – Никита и почему Лилид всегда будет жить в его тени.
Взгляд Лилид снова стал суровым, вернулась зима. Никита улыбнулся еще шире.
– А сейчас я иду защищать твой трон, сестра. А ты согревай мой, пока меня не будет.
И, отпустив руку Лилид, Черносерд отправился в бой.
Последняя лиат прервала свой рассказ, склонив голову и обхватив пальцами колени. У себя в голове, помимо голосов, которые постоянно что-то ей нашептывали, она слышала звон стали, грохот осыпающихся каменных стен, испуганные крики умирающих бессмертных. Битва сейчас казалась ей такой близкой, в голове возникали яркие образы – такие редкие в эти ночи, когда столько воспоминаний, жизней и прошлого переполняло ее. Она с трудом могла вспомнить, каково это – остаться наедине со своими мыслями. Хотя бы минуту побыть в тишине. Хотя бы на секунду обрести покой.
– Капитан?
Селин подняла голову, услышав голос маркиза, зазвеневший в темноте. Глаза Жана-Франсуа на мгновение встретились с ее глазами, воздух между ними сгустился от предчувствия предстоящего нападения. Она могла бы почувствовать вкус крови на губах, если бы попыталась. Увидеть красную длань и голубые глаза Диор, взывавшие к небесам, прежде чем все рухнет в ад.
– Зовешь своих псов, грешник? – спросила она. – Я снова напугала тебя?
Историк одарил ее слабой улыбкой, когда у него за спиной открылась тяжелая дверь и в комнату ворвались рабы-мечники. Горящие факелы, которые они принесли с собой, казались слишком яркими после долгого пребывания в темноте и вызывали еще больше неприятных воспоминаний. Силуэт охваченного пламенем Сан-Ива. Вкус бесчисленных вечностей, омывающих ее язык, когда кричал ее учитель.
Селин отвела глаза.
– Вы звали, маркиз? – капитан оглядел комнату, держа руку наготове.
– Расслабься, Дэлфин, – ответил Жан-Франсуа. – Мне нужен Дарио. Иди сюда, дорогой, – он кивком подозвал раба.
Молодой раб вышел вперед, бледный, как нордлундец, и красивый, как тысяча дьяволов. Опустив глаза, он встал на колени рядом со своим хозяином. Жан-Франсуа отвел назад длинные пряди своих волос, и раб вздрогнул, когда вампир наклонился ближе и что-то зашептал ему на ухо, щекоча бескровными губами мочку. Дарио взглянул на Селин расширившимися зрачками и кивнул, всего один раз. Жан-Франсуа взял его за руку, осыпая поцелуями костяшки пальцев, спускаясь к запястью. Красавчик вздрогнул, губы его приоткрылись. И с темной улыбкой и мягким шлепком по заду вампир отправил его восвояси.
Дарио отступил, а историк вернулся к книге, ободряюще кивнув капитану. Рабы-мечники снова оглядели комнату, напряженные и настороженные, но, не обнаружив ничего подозрительного, поклонились своему хозяину и удалились. Дверь с глухим стуком закрылась, цепи вернулись на место, и в камере снова сгустился мрак.
– Пожалуйста, продолжайте, мадемуазель Кастия, – сказал Жан-Франсуа, взмахнув пером.
– Все в порядке? – прищурилась Селин.
– Неужели вы задаете мне этот вопрос на полном серьезе? – усмехнулся Жан-Франсуа.
Историк обмакнул перо и выжидающе посмотрел на нее.
– Близится рассвет, мадемуазель. И мне хотелось бы оказаться в своей постели до восхода солнца. План Грааля был сорван, горцы были уже в пути, и все балансировали на лезвии ножа. А как насчет вас с братом?
– Мы тоже балансировали, грешник. – Селин склонила голову, глядя в темные воды. – Мы тоже балансировали.
XI. Не молитва
– Мой отец был твоим учителем.
Я сидела напротив брата в шатре командующего. Ярко вспыхивая, плясали языки пламени, но они не могли разогнать холод между нами. Мы слышали, как воющий ветер разносит звуки волынки, слышали раскаты грома над дуном. Габриэль пристально смотрел на нас, а мы щурились, защищая глаза от света пламени и чернил, горящих у него на руках.
– Oui, – пробормотала я. – Мастер Вулфрик.
– Ты говорила, что твой учитель мертв.
Мы кивнули, сглотнув изуродованным горлом.
– Так и есть.
Мы видели, что эта новость его разозлила, но не совсем поняли почему. Ведь Габриэль даже не знал монстра, который его породил, а Вулфрика никогда и нисколько не волновала жизнь моего брата. Почему же ему не все равно, как закончилась жизнь его отца? Он все же заговорил, и голос его потрескивал, как ненавистное пламя в очаге рядом с ним.
– Как? – спросил он. – Почему?