Читать книгу «Империя проклятых» онлайн.
– А что мне было делать, Селин? – спросил он. – Что я мог сделать?
– Мог бы отвечать на мои письма. Уделил бы хоть одну минутку, притворился бы, что тебе не все равно. Нет, я понимаю, ты был занят. Но у тебя, конечно же, нашлось время написать мама́ и спросить о своем отце. На то, что имело значение для тебя, у тебя было время.
Тогда он опустил голову. Мы вздохнули, глядя на ненавистный огонь.
– Помнишь, как папа́ называл меня, когда я была маленькой девочкой?
– Маленькая Гора.
– «Сталь ржавеет. Лед тает. Но камень стоит. Так и мы стоим». Так он говорил. «Мы способны вынести невыносимое». Звучит необычно, особенно для ребенка. Конечно, не так вдохновляет, как «Лучше день прожить львом, чем десять тысяч – агнцем». Но все же я прислушивалась к его словам. Я не жаловалась на свою участь и не сетовала на судьбу. Нет, я решила жить жизнью, полной приключений, как мой старший брат, которого я так обожала. Но когда я стала старше, мама настояла, чтобы я отказалась от детских фантазий. Даже папа намекнул, что мне скоро придется забыть о том, какой я была. «Повзрослей, Селин, – постоянно повторялось у нас за столом. – Ради Бога, повзрослей». Я знала, что они задумали для меня. Маленький дом. Маленькую семью. Маленькую жизнь. Помнишь Филиппа?
– Сын каменщика. – Габриэль кивнул, доставая трубку.
– Мы вместе ходили за грибами – после того, что случилось с Амели, никто не ходил поодиночке. Однажды он вырезал наши имена на умирающем дереве, обвел сердечком, и я назвала его болваном. А потом он поцеловал меня. Филипп, благослови его Господь, был не самым ярким языком пламени в этом костре. Но он развлекал меня, мы часто гуляли по лесу, но грибов приносили все меньше, зато возвращались с распухшими губами, и у меня в волосах вечно торчали листья.
Мой брат раскурил трубку и выдохнул в воздух облачка красного дыма, а я продолжала говорить:
– Моей целью было добраться до семейства Леонов – прямой путь к побережью. Если бы в доме нашего дедушки я не встретила радушного приема, то отправилась бы на корабле в Дун-Мэргенн или Ашив. В те далекие города, о которых я мечтала еще девчонкой. Я была уверена, что у края неба меня ждут приключения. Я знала, что Филипп поедет со мной, если я попрошу. Но, честно говоря, в его компании я совсем не нуждалась. Ты сбежал из гнезда, и я бы тоже с радостью так поступила – сбросила бы свою кожу и улетела бы как можно дальше, в темноту, и кто знает, чем бы это закончилось. Но уж точно я бы не пожалела об этом.
Я опустила голову, и Габриэль молча наблюдал за мной, не двигаясь.
В тот день я лежала в объятиях Филиппа и чувствовала, как его сердце бьется быстрее обычного. Мы устроились под нашим деревом, приближалась зима, и мне хотелось уехать из Лорсона, пока не стало слишком холодно для путешествия. Я знала, что буду скучать по нему, когда уеду, но все равно уехала бы. Раскинув руки, бросилась бы навстречу будущему. Так ворчал Филипп.
– Селин, я должен попросить тебя кое о чем…
Он порылся в своих штанах и достал полоску ткани, расшитую цветами. И я поняла, что он держал браслет верности. Который я должна была носить на запястье, пока его не сменит кольцо. И тогда я увидела, как это чертово будущее неслось на меня с крошечного горизонта Лорсона.
«Повзрослей, Селин. Ради Бога, повзрослей».
Он заговорил, но я умоляла его остановиться. Он был хорошим мальчиком, этот Филипп. И стал бы прекрасным мужем, но все это – дом, семья, жизнь – казалось мне тогда сущим адом. Теперь, оглядываясь, я задаюсь вопросом, предпочла бы я все это по-настоящему ожидавшему меня аду.
Наблюдавшему за мной аду.
– Bonsoir, мои милые, – прошептала она.
Мы оба вздрогнули от ее голоса и испуганно приподнялись. И тут я в темноте увидела, как пристально она уставилась на меня, и по коже побежали мурашки. Она выглядела как обычная женщина. На ней был длинный плащ алого цвета, а по фигуре струились густые рыжие волосы. Но, когда она вышла из мрака, в тени ее капюшона я увидела глаза, черные и опасные, точно океаны.
– Лаура Восс, – пробормотал Габриэль.
Филипп спросил, не заблудилась ли она, но она смотрела на меня не отрываясь. Тогда я поднялась на ноги, рукой скользнула к ножу, который папа подарил на день святого, и спросила, кто она такая.
– Да просто усталая путница, милая. Недавно приехала из Косте в поисках дорогих друзей в Лорсоне. И я тебя знаю, ты же из семейства де Леон?
Я открыла рот, чтобы заговорить, и почувствовала это в своей голове – словно шепот, словно поцелуй. Эта женщина рылась в моих мыслях, моих секретах, образах моей мамы и мальчика, которого она так любила, мальчика, который не ответил ни на одно из моих писем, но пообещал быть рядом, если я когда-нибудь его позову, если я когда-нибудь окажусь одна в темноте…
Я крикнула Филиппу, чтобы он бежал. Но она уже угнездилась у нас в мыслях, опутала своей волей, и пусть больше всего мне хотелось унестись отсюда поскорее, она приказала нам преклонить колени, и мы повиновались, погрузившись в мертвые листья и свежий снег. А потом она показала нам свое лицо.
О, она была красавицей. Пылающие волосы и губы в пятнах цвета вина. Но с глазами черными и твердыми, как камень, и серой кожей в трещинах, будто она слишком долго сидела на солнце. Рука у нее выскользнула из-под плаща, приподняла мне подбородок, и тогда я задрожала. Потому что поняла: пятна у нее на губах не от вина.
– Его сестра. О, да это будет просто настоящая песня.
Филипп потребовал отпустить меня, и ее взгляд упал на браслет, который он хотел мне отдать. Она подняла его из снега, и Филипп взревел, что это не ее.
– Кому же мне его вручить? Этой львице рядом с тобой? Разве ты не знаешь ее планов сбежать из вонючей грязи, где она родилась, от тяжеловесных рук паршивого каменщика, который думал, что сможет ее приручить? Селин Кастия не любит тебя, Филипп Рамос.
Я закричала на нее, требуя прекратить все это, но она только смотрела на Филиппа и улыбалась.
– Посмотри ей в глаза, мальчик, и сам увидишь. Посмотри на правду, в которой она тебе отказала. Пусть твоим последним ощущением под этим несчастным солнцем будет ощущение разбитого сердца…