Читать книгу «Империя проклятых» онлайн.

Селин злобно топнула сапогом, и на мгновение мне показалось, что это не пропитанный кровью монстр, а снова моя сестра – ребенок, взбалмошная чертовка с характером, которую я одновременно боялся и обожал. Ее бледные глаза сощурились, и она протянула трясущуюся руку к Диор.

– Теперь ты пойдешь с-с-с нами.

Я взглянул на девушку, стоявшую рядом, а потом снова на существо, которое когда-то было моей родственницей.

– Да ты, гореть тебе в аду, сошла с ума, – сказал я, выхватывая из ножен Пьющую Пепел.

«О-о-о-о, – прошептал клинок. – Красивый плащ, красно-красно-красный снаружи и внутри, красив…»

– Это не игра, брат, – выплюнула Селин. – Ты не с-с-сможешь защитить ее от того, что грядет. Ты не имеешь ни малейшего предс-с-ставления об ответах, которые ей нужны. Дитя идет…

– У дитя есть чертово имя, – отрезала Диор. – И, возможно, нам всем стоит сейчас перевести дух. Я имею в виду тех из нас, кто, по крайней мере, дышит…

– Я предупреждаю тебя, Габриэль, – прошипела Селин, и воздух между нами теперь потрескивал темным потоком. – Жизнь, которой я сейчас живу, – твоя вина. Все, чем я являюсь, все, что я делаю, – из-за тебя. Мы везем Диор к мастеру Дженоа. Не стой у нас на пути.

– Когда дело касается этой девушки, я встану на пути всего мира.

Селин подняла свой кровавый клинок.

Ее голос прорезал холод между нами:

– Тогда мы заставим тебя сдвинуться.

III. Дурная кровь

Селин бросилась на меня – огромной красной кляксой по серому снегу. Я оттолкнул Диор в сторону, прежде чем Селин нанесла удар, и ее меч полоснул меня по горлу. Моя эгида горела, но у меня не было времени обнажить ее – я едва успевал отбиваться с помощью Пью. Сила удара Селин была ужасающей. Я извернулся и пнул ее, когда она снова замахнулась. Силой инерции ее швырнуло в гранитную колонну позади меня, и камень раскололся на части.

– ПРЕКРАТИТЕ! – закричала Диор, когда Селин повернулась и ее меч взмыл в воздух алой лентой.

Клинок столкнулся с клинком – кровь сердец со звездчатой сталью, и мы с сестрой начали свой смертельный танец.

Как я уже говорил, в детстве Селин на всех наводила ужас. Наша дорогая мама́ рвала на себе волосы из-за занятий Селин, неподобающих для леди, и упрекала меня за то, что я их поощряю. Моя безнадежная проказница-сестрица всегда утверждала: у нее нет желания выходить замуж. Она мечтала о жизни, полной приключений, и мы с ней играли в бои на мечах возле кузницы отчима, когда заканчивали работу по дому. Но, как бы странно это ни звучало, мы с Селин никогда не дрались друг с другом. Наоборот – всегда стояли спина к спине, с палками в руках, сражаясь с несметными легионами воображаемых врагов.

Мы говорили: «Всегда в меньшинстве. Никогда не уступая. Всегда – Львы».

И там, в тени Сан-Мишона, мне поначалу показалось, что мы снова стали детьми – что в любой момент может крикнуть мама́, призывая нас бросить палки и идти ужинать. Но когда я в очередной раз отразил ее атаку, клинок к клинку, я понял, что детские забавы закончились, что Селин больше не играет со мной и что мои теплые воспоминания были всего лишь отголосками ее крови в моих венах.

«Это не твоя с-с-сестра, Габриэль», – прошептала Пью.

Когда наши мечи целовались, в разные стороны разлетались красные брызги.

Меня обожгла боль, когда ее лезвие порезало мне щеку.

– ГАБИ! – крикнула Диор.

«БЕЙСЯ, ЧТОБ ТЕБЯ!»

Диор бросилась по снегу к нам с Селин, крича: «ДЕРЖИСЬ!», а я вопил, заклиная ее не приближаться, но у этой девчонки яйца, клянусь, были больше гребаных мозгов. И, когда я отвел взгляд от Селин, та ударила меня ногой, чуть не сломав ребра и отбросив назад, как ядро из пушки. И я врезался лбом прямо в лицо Диор.

Столкнувшись, мы выругались. Диор резко выдохнула, и вместе с воздухом у нее изо рта вылетела сигарилла. Рухнув в снег, мы полетели кувырком, видимо для того, чтобы перевести дух. Остановившись, я присел на корточки, крепко сжимая клинок, и посмотрел на девушку, которую ударил. К моему облегчению, ее только немного оглушило, и она запыхалась. Но пульс забился быстрее, и во рту пересохло, когда я увидел, как у нее из носа хлынула ярко-красная блестящая струя.

Кровь.

Габриэль глубоко вздохнул и провел большим пальцем по каплевидным шрамам на щеке.

– Надо сказать, холоднокровка, что меня многие считали величайшим фехтовальщиком из когда-либо живших. В песнях, которые обо мне слагали, говорилось, что я даже ночь могу разрубить надвое. И хотя пьяная болтовня в сортирах Августина и Бофора не является мерилом мужественности, меня и правда нельзя было назвать неумелым – с клинком я обращался достойно. Я учился у мастеров с самого детства. В моих венах текла нордлундская кровь и кровь львов. И, глядя на девушку, которая лежала рядом на снегу, истекая кровью, я почувствовал, как во мне пробуждается лев.

– Да ты, сука, ранила ее, – выплюнул я.