Я встал с кровати, прихватив с собой покрывало. Мы были в моей спальне на верхнем этаже «Белого кролика», и воспоминания о прошлой ночи только сейчас всплыли в моей затуманенной голове. Я понял, что Феба, должно быть, прокралась сюда, пока я спал, а я принял ее за Астрид, которая так часто навещала меня во сне. Я все еще видел ее образ перед мысленным взором: длинные черные волосы, глубокие черные глаза и тень весом в тонну. В мыслях бушевал ураган: гнев, стыд, вина, замешательство, и все это еще больше усугублялось прекрасной обнаженной женщиной, которая сейчас сидела на моей кровати и смотрела на меня с полным недоумением.
– Ты в порядке?
– Нет, черт возьми, я не в порядке!
Я расхаживал по комнате, не зная, что еще чувствовать, кроме холода и наготы. Но, как мне и обещали, одна из дочерей Фионны забрала мою одежду, чтобы постирать после того, как я помылся, поэтому мне пришлось завернуться в покрывало.
– Я же ничего не просил… Черт возьми, я вовсе не хотел, чтобы вы это делали, мадемуазель!
Феба выгнула бровь, когда взглянула на спинку кровати, которую я только что разломал голыми руками.
– Прошу прощения… Но минуту назад ты, кажется, был в полном восторге?
– Это был… – пролепетал я, совершенно растерявшись. – Я думал, что мне это снится!
– Полагаю, женщина могла бы воспринять это как комплимент?
– Я думал, что мне снится моя жена!
Феба замерла, и ее игривая улыбка померкла.
– Ох ты ж.
Она оглядела комнату, затем медленно натянула на себя простыню, чтобы прикрыться.
– Ох ты ж, – снова повторила она.
– Убирайся. – Я прислонился к стене, опустился на корточки.
В этот момент обручальное кольцо у меня на пальце показалось мне свинцовым.
– Черт возьми, катись отсюда в ад.
– Прости.
Я посмотрел на другой конец спальни и заглянул в золотистые глаза, ожидая увидеть в них ту же проницательность, что и обычно. Но Феба смотрела на меня с искренним сочувствием.
– Судя по тому, как ты танцевал со мной, я решила, что ты хочешь… И то, что ты сейчас сказал… Черт, я подумала… – Феба опустила голову, глубоко дыша. – Ты прав, мне пора.
Я молча наблюдал, как она натягивала сорочку, чтобы отправиться в долгий холодный путь в свою комнату. И хотя мои мысли все еще были полны чувства вины, обиды и замешательства, я увидел, как щеки Фебы вспыхнули от стыда, и на мгновение – возможно, впервые в моей жалкой жизни – попытался поставить себя на ее место.
Она не знала, что мне снилась Астрид, не знала, какую форму принимали эти сны. Феба знала только одно: мужчина, с которым она прошла долгий и кровавый путь, танцевал с ней в опасной близости, и когда она пришла к нему в темноте, он не оттолкнул ее, а притянул ближе. И теперь, несмотря на то что этот придурок выгнал ее из своей постели, у нее хватило духу извиниться.
– Это не твоя вина, – сказал я ей, когда она поднялась.
Феба посмотрела на меня жестким взглядом, поджав губы.
– Пожалуйста, – сказал я. – Тебе не обязательно уходить.
– Что ж, теперь я не могу остаться. Ты выставил меня полной дурой, Габриэль де Леон.
– Ты не дура. – Я медленно поднялся, выдерживая ее взгляд. – Прости меня. И останься.
– Милые Матушки-Луны, – вздохнула она. – Убирайся. Останься. Кисуня. Мадемуазель. Прям смена всех времен года в один чертов день, парень. Твоя проблема в том, что ты сам не знаешь, чего хочешь.
Я пожал плечами, не зная, что ей ответить. Я все еще мог увидеть свою жену, если бы постарался. В груди защемило, когда тени потеряли ее очертания, а аромат, который я чувствовал, растворился в темноте.
– Я хочу, чтобы она вернулась, Феба.