– Ты выглядишь как дерьмо, в которое вляпались дважды.
– Странно, – ответил я, взглянув на горы за нашей пещерой. – А ощущаю себя на вершине мира.
Она усмехнулась, и на ее покрытом шрамами лице расцвела кривая улыбка.
– Завтра мы начнем исправлять это недоразумение. Вопрос в том, где нам найти для тебя лошадь.
Я мрачно пожевал губами, нахмурившись, обдумывая варианты.
– Знаю, что путь туда долог и темен, – наконец произнес я. – Но если мы обратимся за помощью к Лунному Трону, существует ли у меня хоть какая-нибудь возможность остаться в живых?
– Твои сородичи убили Буревестницу, угодник. Если ты отправишься в Высокогорье, ты умрешь.
Я кивнул, прикусив губу.
– Полагаю, мы могли бы отправиться в Редуотч.
– Мне помнится, ты сказал Цветочку, что это опасное место?
– Когда мы с Диор были в городе в прошлый раз, мы поимели нескольких захудалых магов на Ночном рынке. Вдобавок убили инквизитора на святой земле. Если меня там поймают, вопрос будет только в том, повесят меня или четвертуют. Возможно, и то и другое. – Я нахмурился, потирая щетину. – Но мы не можем терять время. И у меня осталась парочка друзей в его стенах.
Феба решительно кивнула.
– Значит, отправляемся в Алый город. Постараемся шагать как можно быстрее. Находим лошадей, затем догоняем Диор и разрубаем Дивоков на куски, прежде чем они доберутся до Дун-Мэргенна.
– Не хочу тебя пугать, но… мы что, только что о чем-то договорились?
Она усмехнулась.
– Чем скорее мы доберемся туда, тем скорее доберемся до Цветочка. Давай, что ли, поспим, а?
Я кивнул, чувствуя, что устал до мозга костей. В окровавленных седельных сумках, которые добыла Феба, нашлись скатки, и я расстелил несколько меховых шкур на камне, закутался в них, свернувшись калачиком, и хотел только одного – погрузиться в сон без сновидений. Я слышал, как Феба подбросила в огонь еще одно полено, как возилась с сумками. И все тело у меня напряглось, когда я почувствовал, как она приподнимает меха, в которые закутался я, и, шумно шурша изумрудным шелком и тюлем, ложится рядом.
– Что ты, черт возьми, делаешь?
– О, собралась выпить кружечку эля и сходить к шлюхам перед церковью. А что, по-твоему, я делаю?
– Мне кажется, ты собралась спать со мной, Кисуня.
– Тебе когда-нибудь говорили, что ты скорее хорошенький, чем проницательный?
– У нас только одно одеяло или?..
– Их три, – ответила она, натягивая все три на нас обоих. – Но у одеял есть одна особенность – чем их больше, тем теплее. То же самое можно сказать про тело. Повзрослей уже, наконец.
Я знал, что Фебе плевать на чье-то личное пространство – таковы все кошки на свете. Я также знал, что это мудро – согревать друг друга в холод. Но я никогда не делил постель ни с одной женщиной, кроме жены. Поэтому попытался выпростаться из-под одеял и выползти на свободу.
– И куда ты, черт возьми, собрался? – спросила Феба, поднимая голову.
– Кто-то из нас должен быть начеку. Душегубицы тоже рухнули с моста. А на могиле Воссов можно танцевать, только если выкопал ее сам.
– Утром я нашла их следы. Они направились на юг. Поблизости их нигде нет.
– Нам не стоит так рисковать.
– Ох ты ж, Луны мои, матушки, ты прям шибко хорошо о себе думаешь. – Феба приподнялась на локте, и взгляд ее можно было смело назвать испепеляющим. – Прикрой свои орешки руками, трусишка, если так боишься. Но, поверь, со мной твоя добродетель в безопасности. Я не кусаюсь.
Я указал на свою окровавленную ногу, на шрамы от зубов, которые она оставила у меня на руке.