Читать книгу «Империя проклятых» онлайн.

– Да. – Никита поднял руку, на которой сверкнула железная печатка. – Как только вы, Принцессы, опуститесь на одно колено перед моим двором и подарите поцелуй этому кольцу. А за оскорбление, нанесенное моей сестре и старейшей, разрешаю вам упасть на оба колена и прижаться губами к моим губам.

По залу прокатилась волна мрачного одобрения, Драйганн ухмыльнулся, сверкнув золотыми клыками, а Сорайя позволила себе даже рассмеяться. Но если Душегубицы и были разгневаны, виду они не подали. Приподняв брови, они повернулись к грязнокровкам, стоявшим у них за спиной.

– Ах, Никита, милый, – раздался мягкий и напевный голос. – Тобою руководит не разум, а черное сердце, в честь которого ты себя назвал.

Граф поднял глаза в поисках говорившего. По какой-то безмолвной команде грязнокровки расступились, и из толпы вышел улыбающийся мальчик, без единой капли крови в гниющей плоти.

Он был грязнокровка, без сомнений: глаза выцвели, на губах и ногтях появились темные следы гниения. Он умер лет в десять-одиннадцать. Пепельно-светлые волосы спускались до плеч, одежду покрывали бурые пятна. Но речь у него была безупречна, голос тверд и холоден, а в светлых глазах и на лбу мы увидели следы свежей крови.

Мы поняли, что это марионетка. Марионетка, которой управляет чужая, темная воля.

Никита поднялся на ноги, прошептав какое-то слово.

Проклятие.

Имя.

Фабьен.

XIV. Конец надеждам

Лицо у Диор побледнело, по коже побежали мурашки, когда она встретилась взглядом с этим мертвым мальчиком. Хотя труп говорил детским голосом, это был он – Король Вечности, – она знала это. Все эти мили, вся кровь, все убийства – из-за него. Этот монстр преследовал ее во сне, охотился за ней по бодрствующему миру, а теперь смотрит на нее бескровными глазами несчастного убитого ребенка, и губы у него кривятся в страшно тяжелой улыбке.

Воздух, казалось, стал холоднее, как будто в этом мрачном зале наступила зима, и дыхание Диор белыми струйками срывалось с ее губ. И тогда мы почувствовали, как он, этот создатель нашей создательницы, стучит молотом по зубчатым стенам разума Грааля. Воздух буквально дрожал от этого грохота, и Диор содрогнулась, пока он пытался проникнуть сквозь завесу ее мыслей. И хотя, несмотря на всю ужасающую силу, попытки Вечного Короля не увенчались успехом, он прошептал устами мертвого ребенка:

– Наконец-то мы встретились, малышка…

Диор вздрогнула от этих слов, от голода в этих глазах, и мы не могли не удивляться. Мертводень был не чем иным, как благом для таких монстров, как Фабьен Восс. И если в Диор крылась сила, способная покончить с этой тьмой, то почему, ради всего святого, он хотел видеть ее живой, а не мертвой? Что такого могла сделать Диор, о чем мы не догадывались?

Что он знал о ней, чего не знали мы?

Марионетка Фабьена отвернулась от Диор и снова взглянула на Никиту, улыбаясь еще шире.

– А как ты поживаешь, мой дорогой? Мы не виделись, наверное, целый век.

Лилид сердито посмотрела на мертвую марионетку.

– Предстать перед троном Приора в столь гнилом виде… Это, по-твоему, мерило его ценности в глазах Вечного Короля?

– Моя дорогая графиня. – Мертвый мальчик поклонился. – Я всегда питал глубочайшее уважение к твоему брату, и ты прекрасно это знаешь. Но между нами, милая Лилид, глубоко пролегли и мили, и долгие, вероломные годы. К тому же у меня есть свой трон, на котором я должен восседать.

– Сейчас ты должен восседать не на троне, а быть где-то поблизости, чтобы доставить плоть нежити в наши чертоги.

Марионетка Фабьена хихикнула, убирая светлые волосы с острых зубов.

– Долгие годы, да, как я уже сказал. Даже неизменное меняется со временем. Ты и представить себе не можешь, на что я теперь способен.

Никита ощетинился.

– Мы точно знаем, на что ты способен.

– Ах, бедное черное сердце. Все еще разбито? Время лечит все раны, мой дорогой. – Марионетка Фабьена наклонила голову и улыбнулась. – Даже те, которыми одариваю я.

Никита зарычал, выхватив из-за спинки своего трона огромный меч, и высоко взмахнул им.

– Убирайся вместе со своим сбродом, Фабьен. Пока я не злоупотребил своей Любезностью.

– Ты всегда был скор на страсти и расправу, Никита. Но ты все же не дурак. Поспешив завоевать Оссвей, ты превратил его в склеп. Впереди тебя ждут голодные месяцы. И, как мы оба знаем, тобой всегда владела… безудержная жажда.