Она запнулась, облизывая пересохшие губы.
– Я хотела сказать… он был таким.
– И почему дочери нашего ненавистного врага ищут тебя? – голос Лилид был подобен дыму сигареты, мягко стелющемуся по коже Диор. – Чего хочет от тебя Фабьен Восс?
– Я не знаю…
Грааль вздрогнула, когда рука Лилид коснулась ее лица. Бессердка пальцем приподняла Диор за подбородок, так что ей пришлось наконец встретиться взглядом с черными глазами древней.
– Говори правду, – приказала Лилид.
Диор вздрогнула, когда эти слова хлыстом щелкнули в воздухе, эхом отразившись от стен. От ужаса она пронзительно закричала:
– Я не знаю!
– У нее есть дар, моя госпожа, – сказала Киара. – Один из клейменых, которых я захватила в Авелине, был ранен в схватке. Три удара ножом в грудь, он уже почти подох. И эта девчонка, она… – Мать-Волчица покачала головой, все еще не понимая, как такое могло произойти. – Она приложила руки к ранам, и по ее приказу его умирающее сердце исцелилось.
– Но будь осторожна, маман, – предупредил Палач, поднимая свою все еще покрытую шрамами руку. – Ее кровь – яд для нашего вида. Она сожгла меня дотла там, где прикоснулась.
Бессердка откинула назад пепельные волосы Диор, пристально глядя ей в глаза.
– Ты, что ли, колдунья? Ягненок, рожденный фейри, или служанка Преисподней или наложница древних богов? С помощью какой магии ты делаешь плоть бессмертной и вырываешь слабеющие сердца из холодных рук смерти?
В этих идеальных черных глазах сияло отражение Диор – маленькой, бледной и совершенно одинокой. Но, несмотря на охвативший ужас, а может быть, именно из-за него, ее хитрость никуда не делась.
– Я не знаю, как я это делаю, – солгала она. – Не знаю, кто я. – Она покачала головой. – И я не знаю, почему Вечный Король охотится за мной.
– Говори правду, – приказала Лилид, и этот приказ эхом отдался в голове Диор.
– Не знаю я! Клянусь могилой отца!
Лилид откинулась назад, обменявшись мрачным взглядом с братом.
– Тля? – Бессердка похлопала себя по бедру, словно подзывая домашнее животное. – Подойди.
Служанка, лежавшая ничком перед троном Лилид, немедленно поднялась, быстро метнулась к хозяйке, как крыса к сточной трубе, и снова опустилась на колени.
– Что прикажете, хозяйка?
Глаза девушки были полны страсти, когда она смотрела на вампиршу. Они у нее были разными – один ярко-зеленый, другой темно-синий. Кожу усыпали светлые веснушки, а волосы напоминали летнее пламя. На руке виднелось клеймо раба – богато украшенная корона с витыми оленьими рогами – такое же, как на служанках, собравшихся сейчас за спиной Лилид.
Диор побледнела, когда Бессердка вытащила кинжал из-за своего расшитого корсажа. Оружие скорее служило украшением, но в то же время было смертоносным: острое и тонкое лезвие, золотая рукоять с изображением рычащего медведя. На глазах у монстров, собравшихся в этом дворе крови, Лилид протянула клинок служанке и взглянула на свою племянницу Киару.
– Три раза в грудь, говоришь?
– Трижды, верно, госпожа. – Мать-Волчица кивнула.
Глаза Диор в ужасе распахнулись.
– Что вы…
– Ударь себя ножом, – приказала Лилид.
Не прошло и секунды, как служанка повиновалась и вонзила нож себе в грудь. Диор вскрикнула и протянула руку, чтобы остановить ее.
– Еще раз, – произнесла Бессердка.
Служанка повиновалась, глаза ее горели от боли, дыхание стало прерывистым, когда она вытащила лезвие и снова глубоко вонзила его. Фрейлины в ужасе наблюдали за происходящим, но ни одна из них не пошевелила ни единым мускулом, чтобы остановить это безумие. Диор рванулась за ножом, но графиня Дивок без усилий удержала ее одной рукой. Не сводя черных глаз со служанки, она снова заговорила: