Лицо у парня сделалось задумчивым. Он явно пытался связать между собой «оранжевые розы» и «любимый цвет — фуксия».
— А твой любимый цвет — зеленый? — предположила я, включаясь в игру «угадай человека».
— Почему ты решила, что зеленый? — спросил Нолан.
— Под цвет глаз, — пояснила я.
Парень покачал головой:
— Нет, синий. Цвет спокойствия.
— Я думала у некромантов со спокойствием все хорошо, — хмыкнула я.
— Ну, если ты про фразу «тихо, как на кладбище», то ты никогда не была на настоящем магическом кладбище, — жестко усмехнулся Нолан.
— Видимо, скоро увижу? — полуутвердительно спросила я.
— Ну, если очень захочешь, — пожал некромант плечами. — Итак, следующий вопрос…
28
За те пятнадцать минут, что нам готовили и приносили завтрак, мы успели обсудить многое, но разговор этот был похож на танец двух людей, которые не очень хотят раскрывать, что у них на душе. Нолан старательно избегал говорить о семье больше, чем знала широкая общественность — вдовец Хайрод один воспитывал единственного наследника, я вообще чувствовала себя ужиком, потому что никто раньше не пытался задавать конкретных вопросов про приют и мое время там.
В общем, лучше всего шли разговоры о каких-то деталях типа любимого цвета.
— А почему ты не носишь кольца, как остальные аристократы? — неожиданно для себя спросила я, когда настала моя очередь задавать вопросы.
На самом деле все благородные носили печатки принадлежности к определенным родам. Они не имели ровным счетом никакой смысловой нагрузки, разве что определение свой-чужой в среде таких же аристократов. Ну и продемонстрировать всем остальным насколько богато его семейство — подчас эти печатки были настоящими произведениями ювелирного искусства.
— Стану главой рода — буду носить, — пожал плечами Нолан. — Мне нет нужды демонстрировать силу и богатство рода перед кем бы то ни было. Я — Хайрод, мы заключили сделку с самой Смертью, — жестко усмехнулся парень.
Я улыбнулась:
— Мне всегда импонировала такая твоя позиция. Ты никогда не пытался использовать свой титул, деньги и связи в общении с другими студентами или преподавателями.
Некромант склонил голову, принимая комплимент.
Я же не удержалась и добавила:
— Разве что один раз, когда делал мне неприличное предложение!
— Заметь, ты на него в итоге согласилась, — улыбнулся Нолан.
Тут наша приватная беседа была прервана — пошел официант, вкатил тележку с заказом и принялся расставлять тарелки на столе.
Я удивленно наблюдала за процессом, и чем больше тарелок на столе появлялось, тем шире раскрывались моя глаза.
Когда Нолан сказал, что любит сладкое, я даже и представить себе не могла каких масштабов достигает эта любовь.
Наследник древней семьи некромантов был совершенно невозможным сладкоежкой.
— Обалдеть… — пробормотала я, наблюдая как парень придвигает к себе тарелку с огромной вафлей, сверху украшенной высокой конструкцией из фруктов, взбитых сливок и орешков.
— И это первая моя тайна, которую ты обязана хранить, — невозмутимо произнес парень.
— А я думала, почему у некроманта любимое заведение — кафе с воздушным интерьером, а не мрачный бар с грилем! А ты оказывается подъедаешь тут годовой запас десертного меню!
— Ну уж не запас, — хмыкнула парень, — но остановиться сложно, да…