— Я постараюсь, — отозвался он и, сжав камешек в кулак, зашагал прочь по коридору.
82
Передача печати в древних семьях — великое таинство, и у каждого рода для этого есть свои особые места и традиции.
Мой род передает печать, как не сложно догадаться, в древнем склепе, служившим когда-то домом. И проводив Роуз, я поспешил явиться к семье, что наверняка порядком меня заждалась.
Дорогу до склепа освещали факелы, пылающие некромантским огнем, болота чувствовали скопления нашей силы и по обеим стороны от дороги нет-нет да и шевелилась вода. У немертвых не было силы подняться без призыва, но витавшая в воздухе некромантия тревожила их сон.
Вся семья ждала меня к склепа и, наверное, отец бы на последок сделала выговор на правах главы рода, но мой потрепанный внешний вид заставил его лишь вопросительно приподнять бровь.
— Показывал Роуз местную архитектуру, — исчерпывающе ответил я, решив, что рано говорить о наших приключениях.
Все-таки непрозрачно, чем закончился высвобождение живой магии в таком количестве и такой древности, а обнадеживать свою семью я не хотел.
— Мы так и поняла, что ты увлекся, — хмыкнул супруг Тилли, и остальные понимающе заулыбались.
Я спешился с Пожара и хлопнул его по крупу. Умный конь зажрал на прощание и отправился обратно в замок.
Некромантская порода могла нести некроманта, но присутствовать при передаче печати наверняка бы ей не понравилась.
Отец одарил меня пристальным, немигающим взглядом, словно спрашивая: «Ты готов?»
Я коротко кивнул ему, и отец сделал приглашающий жест.
Пора начинать.
Глубоко вздохнув, я подошел ко входу в склеп и по старой традиции кулаком, наполненным некромантской магией, разбил засов, испещренный светящимися во тьме магическими символами. Склеп полыхнул мертвым зеленым светом, и это зарево наверняка могла бы увидеть Роуз из окон моих покоев.
Если бы знала, что нужно смотреть.
Остатки витражей задребезжали, камни, заложившие окна, задрожали, все здание готово было пуститься в пляс.
Я поморщился: второй танцующий склеп за вечер — это перебор даже для некроманта. Но стоило мне первому переступить порог семейного дворца, как здание замерло и лишь сотни голосов, похожих на шелест травы, донеслись со всех сторон.
— Достоин…
— Достоин…
— Достоин…
Я замер на входе, поскльку никогда не был внутри и не знал, куда идти дальше. Подошедший отец одобряюще хлопнул меня по плечу, и пошел вперед. Я следом и вся наша немногочисленная семья за нами.
Отец вел нас в сердце дворца — огромный зал, бивший когда-то бальным. Можно было легко представить, что паркет натерт до блеска, из окон льется лунный свет, а красивые пары кружатся по в модном танце.
Но пол был по кругу испещрен руническими символами, окна задернуты плотной тканью, вокруг шелестят голоса призраков, а светильники вспыхивали некромантским светом, напоминая всем о том, что мы одной ногой всегда стоим в чужой могиле.
Семья стала по кругу, и я с горечью вынужден был заметить, что линия людей неплотная. А о том, что зал забит Хайродами и говорить нельзя.
Отец встал в центре, где в лаконичном круге с единственным магическим символом внутри — символом магии смерти. Я подошел к нем и встал напротив.
На миг все словно замерло и затихло.
Отец поднял взгляд на меня и впервые я заметил, как он стал, как устал, и как он извиняется за то, что ему приходится перекладывать ан мои плечи такое тяжело бремя. Он сжал и разжал кулаки и заговорил:
— С древних времен наша семья владеет одной из самых сильных и разрушительных магий мира. Магия смерти, магия тлена. Магия, способная вызвать из забвения любого и призвать к ответу. Магия, способная поставить на колени города и народы. Магия, что ценнее золота и превыше любой короны. И в эту ночь и этот час я, Астер из рода Хайрод, передаю своему сыну Нолану из рода Хайрод, власть над своими землями, над своими людьми. Наказываю ему вести наш род к возвышению и процветанию. И передаю печать, что скрепляет договор нашего рода с самой Смертью.