— Стой. А чей след ты видел утром с бароном?
— Так босой ноги.
— А тот, что ты видел здесь, похож на тот, что ты видел там?
— А что ж… сильно похож.
— Ну, так скажи мне, куда и откуда шел этот босой? И покажи ка мне его.
— Так мы его ищем? Так бы сразу и сказали, — отвечал Клаус, глядя на Волкова умными глазами. — По чем же мне знать, что мы босого искали? А теперь все по-новому погляжу, все посмотрю.
Клаус снова стал ходить вдоль дороги, но на этот раз Ёган с ним не пошел, залез на коня, оглядывался вокруг, и, наконец, произнес:
— Есть что-то охота.
— Всем охота, — сухо ответил солдат.
— Да и сапоги промокли.
— У всех промокли.
Ёган жалобно вздохнул. Волков не обратил на это никакого внимания. Он внимательно следил за Клаусом, который, наконец, остановился у кромки болотной воды. Помахал рукой призывно. Солдат подъехал, слез с лошади, подошел к нему. Они сели на корточки.
— Ну вот, — сказал Клаус, указывая на след.
— Чей это? — на всякий случай спросил солдат, хотя ему было ясно, что след человечий.
— Мужика… Здорового мужика, лапища-то вон какая, полторы моей.
— Да, а в ширину так две твоих.
Егерь кивнул.
Солдату нравился егерь, вдумчивый, степенный. Воняло от него мокрыми собаками, человеческим потом, но для человека, что половину жизни провел среди солдат и лошадей, это не имело никакого значения.
— Вы такой же след нашли с бароном у малой Рютте?
— Его, его нашли, только тот был утрешний, а этот ночной, или вовсе вчерашний, — кивал головой егерь. — Его — чей же еще? Дождь его подзамыл, да уж больно он глубокий, чтобы полностью смыться. Мужик-то великий, глину мнет глубоко.
— Видел я этого урода, — сказал Волков разглядывая след, — даже мечом его рубил.
— И что? — заинтересовался Клаус. — Не убили?
— Нет, только на меч зазубрину поставил.
— Ишь ты, — восхитился Клаус. — Он, что, железный?
— Да нет, хотел ему ногу отрубить, так меч только звякнул, и отлетел как от полена.
— А выглядит-то он как? Какой он?
— Мерзкий, здоровенный мужичара, распухший, рыхлый, в рваных портах, брюхо огромное висит. Больной какой-то, то ли желтушный, то ли холерный. Желтый весь. Глаза желтые. Кинулся на меня здесь, — солдат встал с корточек, поморщился, у него начала ныть голень, да и в бедре потянуло острой болью. Он осмотрелся и произнес: — И здесь же, вон, в канаве, я нашел своего коня, которого дал парню, чтобы тот съездил к монахам за лекарствами. Конягу-то мы нашли, а парня-то нет.
— Вона как, — егерь тоже встал с корточек. — На мужика думаете?
— Думаю. Нам с тобой нужно его поймать, или убить.
— А как же его убить, если меч его не берет?