— Спасибо, господин! — поклонился кузнец.
— Спасибо, господин! — поклонилась его женщина.
⠀⠀
⠀⠀
⠀⠀
Глава 47
⠀⠀
— Хилли и Вилли просили у меня мушкет, когда с нашими ходили воевать. Ты же знаешь, что наших опять мужичье побило? — радостно говорил Игнасио Роха, скалясь непонятно чему. Он вонял перегаром и чесноком и был, кажется, в самом деле рад, что Волков приехал. Поначалу даже целоваться полез.
— Знаю, — отвечал кавалер. — И что?
— Я не дал им мушкет, — говорил Роха. — Я сказал им, что это твой мушкет.
Волков мог вспомнить только двух людей, что обращались к нему на «ты». Один из них был сам архиепископ, а второй — вот этот заросший черной щетиной, вонючий одноногий тип по прозвищу Скарафаджо — таракан.
— Ты бы их видел, когда они вернулись, — смеялся Роха. — Мужичье неплохо им бока намяло. Мальчишки совсем другие пришли, уже не те, что уходили.
— А где все мушкеты? — спросил Волков.
— Так здесь, у тебя. В чулане, я туда их складывал.
Сыч, кучер Игнатий, Максимилиан и кузнец Рудермаер принялись выносить мушкеты и класть их на стол. Также притащили аркебузы и арбалеты, про которые Волков уже и позабыл.
— Вы что, сделали другой приклад? — заметил кавалер, беря один из мушкетов в руки.
— Роха сказал, что так ему удобнее целиться, — отвечал кузнец. — Я делал, как он просил.
— Да, так и вправду легче целиться.
Волков осмотрел новый мушкет. Сделан он был хорошо, крепок, железо плотно прилегало к дереву. Само железо прекрасно ковано и ствол ровно просверлен. А под запальным отверстием приделана была удобная полка под затравочный порох. К мушкету шел еще и крепкий шомпол.
— Ну? — не мог уже ждать похвалы Роха. — Как тебе?
Волков приставил приклад к плечу:
— Удобно, но надо бы проверить.
— Хилли и Вилли со своим сбродом все до единого проверили, мы весь порох, что у тебя был в чулане, на проверки извели, — поспешил сообщить Скарафаджо. — У мальчишек теперь своя банда, всем им нравятся наши мушкеты, иногда пострелять из них по двадцать человек собиралось.
— И что, хорошая у них банда? — поинтересовался Волков.
— Сопляки, бродяги — сброд, — отвечал Роха. — Хилли и Вилли среди них кажутся матерыми.
Он поглаживал один из мушкетов, кузнец Рудермаер и его женщина сидели молча. Волков знал, чего они ждут.
— Что ж, кузнец, — начал он, — значит, ты хочешь за свою работу три талера с мушкета?
— Именно так, господин, я работал от рассвета и до заката. Господин Роха подтвердит.
Волков еще раз взял оружие в руки. Да, оно было сделано на совесть. Он согласно покачал головой, отставил мушкет и выложил на стол перед кузнецом четыре золотых.
Это было на шесть талеров меньше, чем просил Рудермаер. Но золото произвело на кузнеца, на его женщину да и на Роху такое впечатление, что поначалу они не смели даже пошевелиться. Только смотрели на желтые кружочки. И уже потом кузнец, осмелев, стал брать гульдены в руки и дал подержать их своей бабе. Та чуть не целовала монеты, так рада была.
Роха тут подвинулся к Волкову, навалился на стол и заговорил заискивающе, дыша чесноком:
— Слушай, Фолькоф. Я тоже вложил в дело немало денег.