Его разочарование оказалось так очевидно, что задело Волкова. Он не мог понять, что это значит.
— Кажется, вам не мила та земля? — спросил он сухо, едва сдерживаясь, чтобы не начать грубить.
— Нет, не так бы я сказал, — тут же стал поправляться магистр Драбенфурс, — просто вы третий из господ Эшбахта, кто приезжает ко мне говорить про замок. Первый пожаловал ко мне лет эдак пятнадцать назад. Я же ездил туда многократно и место отличное нашел, где можно сэкономить на фундаменте, но все тщетно. Земля та скудна, господа те были плохи, не рачительны. Так что ничего с ними не выходило. Пусты оказались хлопоты мои.
Опять, опять архитектор невольно кольнул Волкова, сравнивая его с прежними господами, последний из которых просто сбежал из земли своей.
— А где же вы место приглядели под замок? — спросил Волков все так же холодно.
— Там, где река поворачивает на запад.
Кавалер припоминал то место.
— Там прямой угол получается. Замок с двух сторон будет защищен рекой. С третей стороны овраги идут до самого прибрежного песка, тоже место неудобное. Путь к нему только с севера будет. Там ворота сделать, равелин там же ставить. К тому же в том месте и фундамент не требуется сложный. Прямо на скалу и поставил бы. Встал бы на века.
— Раз фундамент не требуется, так и цена ниже должна быть, — сразу считал в уме Волков.
— Да. Две тысячи отнимайте, — согласился архитектор.
— Двадцать четыре тысячи гульденов? — уточнил кавалер.
— Да, еще в те же деньги я поставлю мебель, — пообещал Драбенфурс.
Волков понимающе покивал, чуть постоял, поставил стакан с почти нетронутым вином и пошел к выходу, уже на пороге сказав:
— До свидания.
Больше ничего.
Они ехали по праздничному городу, уже стемнело. Кабаки и трактиры — двери настежь. Там свет, гул, музыка, танцы, бесстыдный смех разгоряченных вином женщин. Одна из бабенок, кажется, кричала что-то Волкову, но не поглядел на нее даже.
Отчего-то Ярослав Волков, сын пропавшего в море шкипера, был грустен. Задел, задел его этот архитектор своим пренебрежением. Казалось ему совсем недавно, что он рыцарь, что он господин, что земля у него своя есть, людишки какие-никакие имеются, в свет он выезжает, при дворе графа его принимают ласково, а вот архитектор какой-то морду от него кривит. Отчего так? А оттого, что достоинство у него имеется, земля имеется, а вот третей части, что надобна для того, чтобы зваться нобилем, нет. Нет замка? Так построй. Не на что строить? Так спесь свою прикуси да знай свое место. Да не злись, когда всякий архитектор при тебе губы кривит.
Потому как так и есть — нет у тебя замка, а значит, и земли ты можешь в любой момент лишиться по прихоти чьей-то.
Всю дорогу молчал, Максимилиану слова не сказал. В таком расположении духа добрался до дворца графа, думал, что, может, Брунхильда в покоях его ждать будет, так не оказалось там бабы вредной. И он лег спать.
⠀⠀
⠀⠀
⠀⠀
Глава 43
⠀⠀
Волков любил такие дни. С самой зари по городу несся колокольный звон, от которого кавалер и проснулся. Открыл глаза, а тут и Брунхильда уже рядом.
— Отчего ж вы не встаете? — говорит она возмущенно. — Не слышите, что ли, как звонари надрываются, все уже к столу идут, лакеи завтракать звали.
Он схватил ее за руку, попытался подтащить к себе, она упрямится:
— Отпустите, чего вы! Платье мне попортите, кружева порвете! — И тут же с укоризной продолжает: — Служанки-то нет у меня, сама все делала. Еще солнце не встало, а я кружева пришивала. Да отпустите же.
Вырывается — не удержать. Такая сильная. Не может Волков ее в постель к себе затащить.
— Прям и не потискать тебя, — говорит он, — ишь, гордая.
Она наконец вырывает руку из его пальцев, все-таки сильная девица, и произносит:
— Тискайтесь там, где были вчера вечером.