Долго кавалер в постели не лежал. Как только чуть нога отпустила, позвал он всех офицеров к себе на обед. И те пришли. Говорил Волков с ними о том, что человек ему смышленый и честный нужен будет на дело одно, спрашивал, есть ли среди их людей такой. И все сказали, что есть. И у Брюнхвальда такой имелся, и Бертье с Рене подобного предложили. Волков послушал, все, что сказали офицеры, обдумал и выбрал того, которого рекомендовали Рене и Бертье. То был сержант Жанзуан.
Сказал кавалер:
— Пусть на рассвете сержант этот и десять охотников будут готовы с подводой и едой на три дня. Поеду с ним на юг, к острову, рыбу ловить. Сети надобно взять и одну лодку. Пара солдат на ней вниз по реке поплывут, остальные со мной пойдут. Всем жалованье будет небольшое.
— Хорошо, — согласился Рене.
Спрашивать Волкова дальше о рыбалке никто из господ офицеров не решился, уж больно мрачен он был. Господа доедали обед и говорили только промеж себя и с госпожой Брунхильдой, с Волковым не говорили.
На рассвете сержант Жанзуан пришел к нему и доложил, что все готово, что два человека уже пошли на восток к реке и оттуда на лодке повезут сети на юг. А остальные с ним отправятся, собрались уже.
Волков позавтракал не спеша, велел Максимилиану сложить доспех и оружие в свою телегу, на всякий случай поцеловал Брунхильду и сел на коня.
— Я уеду дня на три, — сказал кавалер. — Ёган тебе в помощь останется, Сыча заберу, если случится что, так за господами офицерами посылай.
— Да, мой господин, — отвечала девушка, — не волнуйтесь, все будет у меня хорошо, езжайте.
И поцеловала ему руку.
Жанзуан был немолод, лет ему за сорок, слыл он строгим, въедливым и исполнительным, тем Волкову и понравился. Носил дурацкие усы, дорогую сержантскую алебарду и вечно хмурился. Но вот сержантская лента на руке у него всегда была так чиста, как будто только что он ее стирал.
Еще до полудня приехали они к острову, те два солдата, что на лодке плыли, уже их ждали. Стали лагерем.
— Кавалер, прикажете расседлать коней? — спросил Максимилиан.
— Нет, — ответил Волков, направляясь к воде. — И держи арбалет наготове.
Максимилиан удивился, но спрашивать ничего не стал. Он знал, что кавалер частенько что-то задумывает, при этом ничего поначалу не говорит. Будет надобно — так скажет. А пока юноша надел на арбалет тетиву.
— Сержант, — говорил Волков, разглядывая карту своей земли, — вели срубить пять, а лучше шесть кольев по три сажени и заострить их.
— Толстые колья понадобятся? — спросил сержант.
Волков оглядывался. Хороших деревьев вокруг было немного.
— Нет, нам сетями надобно перегородить реку до острова. Сильно толстые не нужны. Будем рыбу ловить.
Один из солдат, что был рядом, обратился к нему:
— Господин, ежели дозволите, то я скажу…
— Ну, говори.
— Рыбу так поймать будет непросто. Сетями реку перегораживать не нужно, сети ставят к берегу наискосок, у берега рыбы больше, чем на середке.
— Это смотря какую рыбу ловить, — загадочно ответил Волков. — Рубите колья, перегораживаете реку, как я сказал.
Пара солдат стала собирать хворост и готовить еду, еще пара занялась платками, а остальные искали хоть какие-нибудь деревья, что пойдут на колья. И вскоре уже забивали первый кол в мелководье у берега, вязали к нему сеть, а потом сели на лодку и вбивали следующий кол уже в воде, снова вязали к нему сеть. Так дальше — до самого берега острова. Двумя сетями перегородили реку.
— Вот то, что мне и нужно, — сказал Волков. — Осталось только рыбы дождаться.
И в это же день, еще до вечера, первая рыба и пришла.
Они уже пообедали бобами с салом, когда один солдат, что из лодки лишнюю воду вычерпывал, закричал:
— Плот, плот гонят!
Да, это было как раз то, чего Волков и дожидался. Он валялся на горячем песке со стаканом вина в руке, и как услыхал крик солдата, так стакан вкопал в песок, а сам вскочил и пошел быстро к реке. Увидел плот выше по течению, закричал что было сил, размахивая рукой: