— Дурак ты, что ли? — нахмурится Волков. — Чего это вы надумали? Кому что ломать собираетесь?
— Человеку вашему, — продолжал мужик, — которого Фрицем кличут.
Ну конечно, Сыч и тут уже отметился, кажется, Волков даже знал, за что мужики его бить надумали. Но нужно было спросить:
— Что он натворил?
— Ходит до баб наших домогается, — обиженно пояснил другой мужик. — Сначала к девкам незамужним лез, так они ему от ворот поворот дали. Он к замужним лезет, стервец. Нахальничает, как хорек в курятнике.
— Как какой мужик из дома, так он ходит вдоль заборов кочетом, заглядывает, с бабами разговоры затевает, — подхватил первый. — Бабы в огороде работать не могут. Стесняются.
— А еще он гулять зовет, — грубо заговорил еще один, — подарки сулит. А наши бабы подарками не избалованы. Могут и не устоять.
— Мы ему говорили, чтобы не шастал, а он смеется только.
— Дозвольте мы ему ребра поломаем! — закончил тот мужик, что начинал разговор.
— Никому ничего не ломайте. Мне скажите, я поговорю с ним, — пообещал Волков. — Ступайте, если еще раз к вашим бабам придет, так опять мне сообщите.
Мужики, кажется, ушли довольные, а Волков отыскал Сыча и спросил у него:
— Опять до баб домогаешься?
— Чего? Кого? — начал отнекиваться Фриц Ламме.
— Чего? Кого? — передразнивал его Волков. — Доиграешься, поломают тебя мужики, уже приходили разрешения спрашивать тебя бить.
— Меня бить? — удивлялся Сыч, и, кажется, искренне. — Так за что же? Пальцем никого еще не тронул.
— Не ходи к замужним бабам! — велел кавалер, а потом и спросил с интересом: — А молодые девки есть тут красивые? Я что-то не припомню.
— Да откуда, — махал рукой Сыч. — Тощие, одни мослы торчат, без слез и не полезешь на такую.
— Что, совсем плохи?
— Экселенц, да я уже всех посмотрел, — пожал плечами Фриц Ламме. — Из взрослых только две тут незамужних есть. И обе, как дохлые лошади в канаве, и та менее костлява. Ну… — он вспоминал.
— Что?
— Мария, дочь старосты, та хоть лицом мила, но тоже кожа да кости. Зада нет, сисек тоже. Ключицы только торчат, и все. А больше в вашей земле и поглядеть не на кого.
— Ты, Сыч, не лезь больше к мужицким бабам, уж лучше возьми коня да в город езжай, к блудным, если невмоготу, а может, там себе жену найдешь.
— Жену? — оскалился Сыч. Смеется. — Так я и не против, да куда мне ее привести, я ж гол как сокол, какая на меня позарится?
— Ладно, ступай, только помни, что тебе сказал: баб местных не трогай.
Сыч ушел, а Волков позвал Якова.
— Чего вам? — спросил тот меланхолично. Видно, Волков его от важных дел отнял. Наверняка опять на завалинке себе дудку мастерил.
Очень захотелось дать Якову оплеуху, но кавалер не стал, сказал:
— Дочь старосты Марию приведи ко мне.
— А не пойдет если? — все так же спрашивал Яков.
— Ты что, дурак, не слышал? — начинал свирепеть Волков. — Бегом отправляйся, чтобы сейчас же была.