Читать книгу «Путь инквизитора. Том 1. Том 2» онлайн.
— Госпожа, гульден ваш не нов, весу много потерял за годы хождения, цена его едва ли больше пятнадцати талеров будет, — изображая большое сожаление на лице, врал Ленгфельд.
Тут девушка заглянула ему в глаза с прищуром, да так, словно до дна души хотела добраться, и сурово спросила его:
— А не врешь ли ты мне, купец?
Будь у купчишки совесть, так он от нее бы покраснел, а так покраснел он от волнения, что вся его торговля может прахом пойти. И он, выдавив из себя улыбку кривую и жалкую, пролепетал:
— Да разве я бы осмелился?
Она смотрела на него подозрительно, ища подвоха, и лишь выждав паузу, сунула ему в руку потертый талер, на который он даже не взглянул от радости.
— Так сдачу считай.
— Немедля, — поклонился он, — немедля, госпожа, отсчитаю.
Быстро, пока удача идет, посчитал все, вложил серебро ей в ручку бережно и опять поклонился.
Юная госпожа деньги не пересчитала, ссыпала их себе в кошель и пошла к двери, конюх двигался впереди ее, а служанка в новой шали на плечах позади. А купец Ленгфельд шел за ними и говорил, что Бога благодарит, что такие покупатели его посетили, и кланялся. Так до самой кареты дошел, убедился, что госпожа в нее благополучного села, и еще и тогда кланялся и махал рукой вслед.
А Агнес крикнула кучеру сама, хоть обычно о том служанку просила:
— Гони, ночевать здесь не будем!
Карета полетела по узким улочкам городка. А девушка упала на мягкий диван и стала смеяться, и так ей весело стало, что башмачок она с ноги скинула и ногу служанке протянула, что сидела на диване напротив. Та схватила ножку госпожи в красном чулке, чуть целовать ее от счастья не начала. Хоть и не понимала, отчего так рада госпожа.
А госпожа радовалась оттого, что в кулаке у нее зажат был старый и потертый гульден, что дал ей господин. А в кошеле звенели талеры, что взяла она на сдачу, отчего же ей было не веселиться? Отчего не смеяться, когда она, девочка из глухомани, что мыла столы да полы в гадком трактире, едет теперь в карете при четверке коней, при наряженном кучере и покорной служанке, а в кошеле у нее серебро и золото имеется. А помимо всего этого радовалась она оттого, что в ней сила есть такая, которая мало у кого имеется. И обладание силой этой было для нее слаще золота и карет.
Служанка Ута, видя, как радуется госпожа, а еще оттого, что подарила она ей шаль, сама счастлива была настолько, что и вправду целовала ногу своей повелительницы. Не побрезговала. А та и не отнимала, смотрела на служанку с улыбкой.
И от этого Ута едва ли не счастливее госпожи своей была. И правду становилась она ее собакой верной. И ничуть от того не печалилась.
⠀⠀
⠀⠀
⠀⠀
Глава 27
⠀⠀
— Где же это видано, чтобы мешок гороха в три пуда стоил двадцать крейцеров! — возмущался Ёган, поднимая брови от удивления.
— Так то не горох, — меланхолично отвечал ему мужик, — то семена. Отборные!
— Отборные, — передразнил его Ёган, — красная цена гороха два крейцера пуд.
— Так и хорошо, добрый господин, давайте я у вас куплю по два крейцера, — говорил мужик невозмутимо, — где ваш горох семенной по два крейцера? Что ж, пудов пятьдесят возьму не думая.
— Дурак, — злился Ёган и говорил Волкову: — Пойдемте, господин, другой горох найдем.
— Так доброго пути вам, — пожелал мужик им вслед, зная, что другого семенного гороха им на этом базаре не найти.
И так было со всем остальным. Но если семян нужно было относительно немного, вернее, стоили они относительно немного, то со скотом все оказалось плохо. На рынке за городской стеной, на котором торговали скотом, их ждали совсем плохие цены. За корову просили семьдесят крейцеров, да и то не за лучшую. Что ни бык, так пять талеров, хорошо, что он один нужен был.
А за коней так тридцать талеров, за кобыл совсем немногим меньше. А поверх того еще доски, тес, брус, с мебелью долго торговались, посуда и многое другое, что нужно человеку в хозяйстве. А еще собаки.
Ехал в город Волков невесел, а как подсчитал, сколько денег выложил, так и вовсе темен лицом стал. Пришлось поменять девять злотых монет, чтобы все расходы покрыть. Дважды к менялам ходил. Вот тебе, рыцарь, земля в кормление. Непонятно, кто кого кормит. Уже далеко за полдень выехали из города.
Кавалер глядел на караван из десятка возов, на коров и лошадей, на кровать и перины, что высились над телегами. Он глядел на своих тощих мужиков, что взволнованы были хозяйскими прихотями, на Ёгана, которому власть кружила голову, отчего он суеты и крика много разводил. И кавалер опять думал о том, что лучше бы ему в Ланн уехать, к Брунхильде, пока она там замуж не вышла еще. Там и жить, чтобы не видеть всего этого, забыть про все.