Говорил он это высокомерно, с претензией, подчеркивая каждым словом, каков он молодец, и даже не смотрел на собеседника. А еще говорил он, не слезая с лошади, при том, что Волков стоял перед ним пеший. Во всем поведении барона сквозил вызов, и два десятка рыцарей, что приехали с ним, это только подчеркивали. Они сидели с такими же спесивыми физиономиями и чуть не с презрением поглядывали на Волкова, на его простую рубаху, ношеные шоссы и потертые сапоги.
Но он улыбнулся им в ответ и проговорил:
— Добро пожаловать, господа, обед уже у нас был, но, может, вы захотите выпить вина с дороги, у меня есть немого.
И жестом он пригласил ехать к его дому.
Барон не то чтобы хотел слезть с коня и пойти рядом с хозяином, он еще дал шпоры и поехал вперед со всеми своими людьми, оставив хозяина хромать в пыли от копыт коней.
Но и на это Волков только улыбнулся.
«Скачите, скачите. Поглядим, что вы скажете, когда вас встретит ротмистр Рене».
А ротмистр Рене встретил барона Фезенклевера и его выезд так, что Волков бы и сам лучше не придумал.
Знаменосец и сам барон как выехали на дорогу, что вела вдоль хибар мужиков к дому Волкова, так и придержали коней. Справа от них во всей красе, сверкая доспехами и при оружии, ровными рядами стояли солдаты, словно ждали их, а возглавлял их стоял ротмистр Рене, тоже в кирасе и шлеме.
Вся кавалькада барона остановилась в удивлении. Смотрели они на эти сверкающие ряды и молчали. И барон молчал, и даже знаменосец не орал, что, мол, едет сам барон Фезенклевер.
Тогда заговорил Рене. Сделав шаг вперед, он громко и строго спросил:
— Кто вы такие, господа, и отчего вы ездите по земле кавалера Фолькофа?
И тон его был не менее грозен, чем те солдаты, что стояли с пиками и алебардами за его спиной. От такой строгости барон опешил и не знал что сказать. И в его выезде не оказалось никого, кто бы ответил.
— Так, значит, вы запираетесь и не желаете назвать своих имен? — кричал им Рене. — Арбалетчики! Арбалеты взвести! Болты на ложе класть! Аркебузиры! Аркебузы зарядить! Фитили запалить!
Вся свита барона и он сам в том числе застыли, как окаменели. Только кони их глупые перебирали ногами да трясли головами и хвостами от мух. А тут еще и Брюнхвальд бегом прибежал, придерживая меч, и спросил удивленно у Рене:
— Ротмистр, а что тут у вас происходит?
— Да вот, господин Брюнхвальд, приехали эти господа, имен не называют, зачем прибыли, не говорят, сдается мне, что они разбойники.
— Ах вот как, — протянул Брюнхвальд, сам он был не большой хитрец, но догадался, что это опять какая-то хитрость Волкова, и продолжил, выходя вперед: — Господа, немедля назовитесь, или будем считать, что вы разбойники!
— Разбойники! — Тут уже барон не выдержал. Да как тут выдержать, если арбалетчики взводят арбалеты и на тебя поглядывают недружелюбно. Он покраснел и выкрикнул обиженно: — Я барон Фезенклевер, а со мной рыцари мои, тут мы по приглашению… — Он, конечно, не помнил имени Волкова. — По приглашению господина Эшбахта.
— Ах вот как, — опять сказал Брюнхвальд, — сейчас мы разыщем кавалера.
Но искать Волкова не пришлось, он как раз вышел, хромая, из-за лачуг и, подходя ко всем, сказал непринужденно:
— Барон, так вы уже познакомились с моими друзьями и офицерами?
— Нет еще, — кисло отвечал барон. — Я лишь успел представиться, своих имен эти господа не назвали.
Волков про себя откровенно обрадовался его кислой мине, хорошо, что сдержался и не засмеялся.
— Это ротмистр Рене, а это ротмистр Брюнхвальд. А где Бертье? — спросил он у офицеров.
— С утра поехал на охоту, волков бить, как вы его просили, — ответил ему Рене.
— А это, — кавалер показал на блестящие ряды солдат, — добрые люди, что покрыли себя славой в войне с еретиками. Ну, а меня вы знаете. Прошу вас, господа, спешивайтесь, у меня есть копченые лини и щуки, а еще полбочонка неплохого вина.
Нехотя рыцари начали слезать с коней, за ними спустился с лошади и барон. Лицо его все еще было кислым. Видно, не так он себе представлял эту встречу, совсем не так.
⠀⠀
⠀⠀