Сети достали из воды, там обнаружилось еще немало рыбы. Думали лодки бросить, проломить днища да утопить, так как девать их было некуда, иначе браконьеры за ними вернулись бы, да больно хороши они были. Сержанту и десяти солдатам велели тащить их вверх по течению, по берегу. В лодки положили весла, сети, две большие коптильни и часть бочек с рыбой. Все остальное погрузили в телеги и поехали в Эшбахт. Браконьеров разогнали удачно. Шесть бочек соленой рыбы, шесть ящиков вяленой и полбочонка соли. Одной ее взяли на три талера, да еще лодки, да сети, да коптильни. Все были довольны.
Приехали в Эшбахт еще до обеда. Нога у кавалера почти не болела, чему он искренне был рад. Рыба, хоть еще и не просолилась, сильно порадовала солдат: солонина да горох с бобами поднадоели. Волков позвал местных баб, разрешил брать из бочки рыбы столько, сколько унесут. Те от милости такой ошалели и старались изо всех сил. Бабенки оказались проворные и злые, пришли с детьми и, почитай, три четверти бочки забрали. Последних отгонять пришлось, уже руки все у них заняты, и в подолах рыба, а все лезли в бочку за щуками и лещами так, что повалили ее: так они были жадны до дармовой рыбы.
Вяленую рыбу решено было оставить к офицерскому столу.
В общем, и в лагере, и в местных лачугах утро проходило радостно.
Волков пообедал вместе с господами офицерами и послал за Ёганом и старостой, которые были на пахоте. Он хотел знать, что им нужно: семена, плуги, бороны? Что там еще требуется для того, чтобы засеять поле? Ему нужен был список, чтобы прикинуть затраты. Дождаться он своих не успел, потому что солдаты, что по привычке несли караул на окраине деревни, хотя вроде как и не требовалось, закричали:
— Караульного офицера на караул! Офицера на караул!
Волков и Рене направились к караульным — узнать, что приключилось. Заметно хромая и придерживая меч, кавалер взошел на небольшой холмик, что был на краю деревни, и там караульные показали ему на людей, что ехали в Эшбахт с запада.
— Никак рыцари к вам в гости, — сразу определил Рене.
Да и немудрено было узнать этих людей. Даже издали было видно, что кони у них высоки, в холке в рост человеческий. Солдаты на таких конях не ездят. А еще одежды да знамя.
Да, это, без сомнения, нобиль с выездом. И тут Волков вспомнил, что к нему обещался барон быть. Слава богу, что успел вернуться. Они ж уговаривались на обед встретиться.
— Да, это гости, — после паузы ответил кавалер. — Барон Фезенклевер едет ко мне о долгах моих мужиков говорить.
— Какие красавцы. Он весь свой выезд взял, думает вас удивить своими рыцарями, — хмыкнул Рене.
«Удивить» — сказал он, но старые вояки поняли друг друга: под словом «удивить» Рене подразумевал «напугать».
— Истинно, — согласился Волков, не отрывая глаз от кавалькады. — Думает, что, «удивив» меня, ему проще будет решать денежные тяжбы. Да и впечатление желает произвести, чтобы сразу было ясно, кто в этих местах главный.
— А может, и мы его удивим? — предложил Рене с загадочной улыбкой.
Волков поглядел на него непонимающе. И ротмистр объяснил:
— У нас с Брюнхвальдом без малого сто семьдесят человек, прикажем доспех одеть да с оружием построиться под знаменем вашим. Посмотрим, может, этот барон удивится побольше нашего.
Волков засмеялся:
— Делайте, ротмистр. Я этих господ тут подожду, а вы стройте людей.
Рене кивнул и быстрым шагом направился к лагерю.
Да, все было точно так, как они и предполагали, и чем ближе подъезжали всадники, тем больше в том убеждался Волков.
Два караульных солдата поглядывали то на него, то на всадников, пытаясь понять, что все это значит и зачем в лагере суматоха, почему их товарищи спешно вооружаются. Но видя благодушие Волкова, они особо не волновались. Раз кавалер спокоен, то и им волноваться ни к чему.
А барон и его люди подъезжали все ближе. Хоть и хороши их кони, они не торопились. Дороги тут почти не было, так что ехали они не спеша.
Да, это были настоящие рыцари. Бархат, шубы — как они не запарились в такой жаркий день, перстни на перчатках, отличные кони, отличное оружие. Почти у всех модные бородки «эспаньолки». Волкову с его хоть и дорогим, но древним мечом они не чета. Неизвестно, конечно, каковы эти господа в бою, но вид у них роскошный.
Знаменосец, двигавшийся во главе кавалькады, въехал на холм, где стоял Волков, и крикнул громко и яростно:
— Барон Георг фон Фезенклевер!
Волков улыбнулся ему по-хозяйски радушно — он тоже, наверное, из рыцарей, — и сделал шаг навстречу барону, что поднимался на холм вслед за своим знаменосцем.
Волков улыбался и поклонился барону.
Тот ответил кивком головы и заговорил:
— Обещал я быть, чтобы решить наши вопросы, вот и приехал. Я слово свое держу неукоснительно.