Читать книгу «Путь инквизитора. Том 1. Том 2» онлайн.
Когда рыцарь божий Фолькоф и люди его сидели за столом в трактире «У святой Магдалены», а бойкие разносчицы уже носили им еду, лейтенант Вайгель пришел на почту. Он решил не посылать человека, а отправить письмо самостоятельно, ведь погода стояла прекрасная и солнце согревало город, который всю зиму вымораживали холодные ветра с реки, и не пожалел о потраченном времени. Пока он обходил большую весеннюю лужу, что разъездили бесконечные подводы, увидал верхового, остановившегося у почты, и узнал его по колету сине-белого цвета и черной птице на груди. Это был мальчишка-паж приезжего кавалера, от которого так хотел избавиться городской голова. Мальчишка зашел в здание, вот господин лейтенант решил не спешить и подождать в сторонке. Когда вскоре паж вышел, сел на коня и уехал, господин Вайгель поспешил на почту сам.
Увидав его, страдающий тучностью почтмейстер не поленился и с трудом выбрался из-за стола, стал кланяться. Командир городской стражи ему тоже кланялся и улыбался. Они поговорили о погоде и о цене на дрова, которая вроде должна была упасть с приходом весны, а никак не менялась. А потом лейтенант как бы промежду прочим спросил:
— А что за юноша у вас тут был сейчас, в одежде с гербом красивым на груди?
— Проезжий, не наш, — почтмейстер начинал понимать, что неспроста Вайгель об этом спрашивает и пришел сюда он не ради светской беседы.
— Письмо принес? — продолжал лейтенант.
— Принес, принес, — соглашался почтмейстер, кривясь лицом и зная, что сейчас последует неприятная просьба.
И она последовала. И только по форме напоминала просьбу, а по сути это было требование. Лейтенант сказал ему ласково:
— Надобно для пользы города взглянуть на него.
— Взглянуть? — жалостливо переспросил почтмейстер.
— Надобно, друг мой, надобно, для пользы города, только для пользы города.
— Уставом Императорской почты не дозволено то, — заныл толстяк.
Так оно и было: почта не подчинялась городским властям, и даже герцогу-курфюрсту не подчинялась, а была сутью империи, и служащие ее получали жалованье из имперской казны. Но что мог возразить почтмейстер командиру городской стражи? Да ничего, ибо телесами он был хлипок и душою слаб.
— Так, давайте письмо, — настаивал лейтенант, — говорю же, я не прихотью своею прошу его, а надобностью города.
— Якоб, — жалостливо позвал почтмейстер одного из помощников. — Якоб, дай письмо, что принес юный господин только что.
Служащий тут же ушел и через несколько мгновений принес письма, те самые, что привез на почту Максимилиан. Сотрудник почты с полупоклоном передал их почтмейстеру и вышел из комнаты. И пока толстый служащий императора снова не принялся ныть про то, что велено и что нет, лейтенант забрал все пять писем у него из рук, отошел к окну и, не сомневаясь ни секунды, сломал на первом же из писем сургуч. Встал к свету и начал читать. И его лицо стало не таким уже и ласковым, когда увидел он, что пришлый господин требует себе полномочий, а полномочия эти привели бы бургомистра в ужас, узнай он о них.
Лейтенант после сломал новый сургуч и взялся за другое письмо, в котором кавалер просит своего сослуживца вести к нему в помощь добрых людей, и побыстрее. А сколько тех людей, неясно было. И судя по тому, каков это кавалер, а уж лейтенант еще на ужине понял, что тот не промах и во многих тяжких делах был, то и люди, что придут к нему, окажутся такие же. И от этого начал лейтенант уже хмуриться, и лик его становился тревожен. И видя это, стал волноваться и почтмейстер, да только ничего он не мог поделать, стоял рядом с господином лейтенантом и тряс третьим подбородком, глядя, как тот ломает сургуч на последнем письме.
А оно и вовсе худое оказалось. Писал приезжий не куда-нибудь, а в Святой трибунал, прося святых отцов, чтобы скорее были, так как в городе, в котором господин Вайгель стражей командовал, ведьм много и все они богаты.
Отложил господин лейтенант письма и уставился в окно отрешенно. Задумался он. Как тут быть ему, что делать? Можно, конечно, письма эти скрыть, не отправлять, а приезжего убить, но, случись что, начнется новый розыск. Если кто спросит у почтмейстера, так разве этот жирный дурак не покажет на него, мол, господин лейтенант все забрал. Покажет, уж этот сразу покажет. А во имя чего ему, лейтенанту, рисковать? Во имя городского головы фон Гевена и старой ведьмы, что уже и ходить не может? Нет-нет, дела в городе были хороши, пока ими не стали интересоваться проворные люди, такие, как люди кавалера Фолькофа, а уж как они стали здесь рыскать, так пиши пропало, и убивать его смысла нет, не своей волей он тут рыщет. А значит, вместо убитого новый появится. Господин лейтенант протянул почтмейстеру пачку писем и сказал:
— Отправьте по адресу. Сургуч поправьте только.
Толстяк взял пачку трясущимися руками и отвечал:
— Непременно поправим.
— Что ж, тогда не буду вам мешать, — с этими словами господин лейтенант поспешил из почты прочь.
У него появились вдруг важные и срочные дела, а то письмо, что он писал своим знакомым добрым людям, когда хотел их в город для дела позвать — порвал, а клочья выбросил в лужу. Он был умный человек, знал, что делать, и торопился.
На площади перед ратушей было не протолкнуться: купцы, легкие возки, кареты и снова купцы. Улица высохла, и купчишки хоть еще и кутались в меха и пышные береты, но на ногах у них уже мелькали яркие летние чулки и легкие туфли. Местные держались особняком, их было значительно меньше приезжих, толпились они ближе ко входу в ратушу. Туда и поспешил лейтенант. Его там хорошо знали, ему кланялись. И он, собрав вокруг себя многих городских купцов, сказал им, что надобны ему деньги, кредит на двадцать две тысячи талеров. И что под них даст он в залог свой дом и свое имение, что находится в трех милях вверх по реке. А кредит он хочет взять под два процента в месяц.
Купцы дивились выгодности предложения, так как знали, что дом и имение главы городской стражи стоят много больше двадцати двух тысяч. Может, и на все двадцать восемь тысяч потянут. Они спрашивали, что за дело затеял лейтенант, но на этот вопрос тот лишь улыбался и грозил купцам пальцем, явно не желая раскрывать подробности. Тогда одиннадцать негоциантов тут же учредили ссудную кампанию, звали из магистрата чиновника, что ведает городской собственностью, двух нотариусов и попа со Святою Книгой. Чиновник магистрата писал им бумагу, что лейтенант городской стражи Вайгель есть честный житель города Хоккенхайма и не врет, что ему принадлежит в городе дом и поместье за городом, на то есть запись в книге регистрации собственности. Затем лейтенант клялся перед попом на Святой Книге, что его собственность более нигде не заложена и сам он долгов не имеет, а уже после всего этого была составлена нотариусами бумага ссудная на двадцать две тысячи талеров серебра земли Ребенрее под проценты месячные, и господин лейтенант торжественно ее подписал. Торговые дела и дела коммерческие промедления не терпят.
Волков еще только расплачивался в трактире за неплохой и недешевый съеденный им и его людьми обед, а господин лейтенант уже сидел в ратуше и считал свертки с серебром, что в мешках приносили ему от купцов доверенные люди. Негоцианты все еще пытались выяснить, зачем лейтенанту столько денег, но он все так же загадочно улыбался и не отвечал.
⠀⠀
⠀⠀
⠀⠀
Глава 22
⠀⠀