— Нет-нет, кавалер, отвлекать от дел вечерних вас не посмею, к концу дня все хотят покоя, — отвечал купец, подходя к столу.
Максимилиан стал за стулом Волкова. И он, и Ёган были при оружии, что на купца произвело впечатление.
— Чем же обязан я?
— Не вы мне обязаны, а я вам.
Волков с долей удивления наблюдал за купцом, и тот пояснил:
— В моем заведении, я владелец трактира «Безногий пес», вам был причинен урон. От того скорблю я.
— Ах, вот оно что, — понял кавалер. — Значит, это ваш кабак, в котором обитала разбойница и ведьма Вильма со своей ватагой.
— Прискорбно, но это так, — извинялся купец. — Я о том сожалею.
— А вы о том не ведали, конечно?
— Что вы! Что вы! Конечно! Ни сном ни духом. Разве я бы не запретил такое?
Он врал, и Волков чувствовал это — купчишка все знал и даже мог иметь долю с грабежа. А купец понимал, что Волков ему не верит и продолжал:
— Я уже погнал с должности приказчика Руммера, на место этого подлеца другого взял.
— Да неужели? — язвительно спросил кавалер. — Как это хорошо. Может, теперь у меня и голова перестанет болеть, и рука быстрее заживет.
Купец делано улыбался шутке, но улыбка у него выходила жалкая. Он сделал шаг к столу, полез в свой большой кошель и стал доставать оттуда и выкладывать на скатерть монеты, приговаривая:
— Во искупление, так сказать, в знак понимания ваших страданий. Надеюсь, это поспособствует…
Чему это должно было поспособствовать, он не договорил, разложил монеты и замер, замолчал, ожидая реакцию кавалера. А реакция у кавалера была той, на которую и рассчитывал купец. Волков сразу узнал монеты, что лежали на краю стола. Это были великолепной чеканки папские флорины. Как о них говорили, самое чистое золото, что знает свет. Хоть и невеликие по размеру, но цена их была весьма высока. Волков даже не знал, сколько талеров серебра можно просить за эти монеты. На скатерти сверкало шесть новеньких флоринов.
Кавалер встал, забрал у Ёгана свой пояс, на котором висел меч и кошель, подошел к столу с той стороны, где лежали монеты, остановился, уставившись на купца, и сказал:
— Что ж, думаю, что вины вашей нет в том, что напали на меня в трактире.
— Истинно нет, — кланялся купец, — клянусь вам. Разве я такое допустил бы?
Волков одним движением смахнул золото со стола себе в кошель.
И купец, кланяясь на каждом шагу, пошел к двери:
— Не смею обременять, доброй вам ночи, кавалер.
— И вам, — кивал ему Волков.
А когда гость ушел, Ёган, наводя порядок на столе и глядя на дверь, заметил:
— А неплохо быть важным кавалером.
— Неплохо, думаешь? — спросил его Волков.
— А то! Чего же плохого, живешь в королевских покоях задарма, кормят тебя кушаньями, да еще золото тебе носят за здорово живешь!
— Ох и дурак ты! — вздохнул кавалер, удивляясь наивности слуги.
— А чего дурак-то? — в свою очередь удивлялся тот. — Неправда, что ли?
— А то и дурак, — вдруг встрял в их разговор Максимилиан, раньше этого не делавший, — господина твоего чуть не убили, резали и били насмерть, чудом жив. Ты вот на его месте остался бы жив, когда слеп был, а тебя ножами кромсали бы?