— Так ты, бандит, с ними заодно?
— Что? — удивлялся лодочный мастер.
А Езеф Риммер уже выскочил из сарая и пошел быстро к воротам:
— Уже я-то скажу кому нужно, что вы тут бандитствуете!
— Да помилуй Бог, — только и смог ответить Клаус Венкшоффер, глядя, как трактирщик к воротам уже бегом бежит.
Но долго пузатый трактирщик бежать не мог и, как только вырвался на улицу, двинулся шагом, обходя длинные лужи в дорожной колее. Но шел быстро, намереваясь в магистрате доложить страже, что разбойник его в плен брал, а людишки разбойника его пытали. А перед этим, ночью, человека они до смерти зарубили в покоях у себя. Уж лейтенант городской стражи Вайгель знает, что с такими разбойниками делать.
⠀⠀
… Дом был красивый, чисто выбеленный, стропила и брус черные, даже окна небольшие со стеклами в нем имелись.
— Максимилиан, стучи в дверь, а я сзади зайду, — командовал Сыч.
Он спрыгнул с лошади и протиснулся в узкую щель между строениями, пошел в обход, а Максимилиан пошел к двери и стал колотить в нее, не стесняясь. Сначала он стучал, а потом стал прислушиваться, не шумит ли там кто внутри, потом опять стал колотить, и, когда кавалер уже думал, что им никто не откроет, дверь распахнулась, а на пороге стоял Сыч. Он сделал знак: заходите. Волков спрыгнул с коня и пошел в дом. Если Максимилиан удивился тому, что Сыч дверь открыл, то для кавалера это было в порядке вещей: Сыч всегда знал, что делать.
В доме повсюду была чистота: на столе лежала скатерть, камин убран — ни углей, ни сажи, подсвечники на комодах без свисающего воска, свечки в подсвечниках. Богато жила ведьма. Кавалера это удивило: он видел только одно жилище ведьмы, и оно напоминало гниющую свалку, а тут все идеально, только кошками воняло невыносимо.
— Сбежать хотела через задний ход, — улыбался Сыч, приглашая Волкова в другую комнату.
— Вильма? — обрадовался Волков, идя к нему.
— Если бы, — Сыч качал головой, — девка какая-то. Может, дочь, может, служанка. Сейчас спросим.
Там на полу сидела и попискивала девица лет пятнадцати-шестнадцати. Одета она была небедно, платье чистое, сама опрятна. Волков сел на стул возле окна, огляделся и спросил у нее:
— А чего тут так котами воняет?
Та взглянула на него — перепугана, глаза заплаканы, но красивая. Совсем молодая. Нет, не шестнадцать ей, четырнадцать-пятнадцать.
— Вильма любила кошек, — отвечала она.
— А ты? — продолжал кавалер.
— Я тоже любила. Раньше. Этих не люблю, злые очень.
Волков ни одного кота не видел, только вонь от них стояла.
Сыч склонился над девицей, погладил по голове сначала, а потом взял за шею и, заглядывая ей в лицо, спросил с угрозой:
— Бежать-то зачем хотела?
— Вильма велела, говорила, если люди незнакомые придут, дверь не отпирай, ломиться будут — через заднюю дверь уйди.
— А потом куда идти?
— В приют к матушке, авось благочестивая Анхен меня не прогнала бы.
— И там Вильму ждать?
— Да, — девушка кивнула.
— А где она сама?
— Не знаю, как ушла вчера, так до сих пор и не было ее.