Волков с ужасом глядел на Фрица Ламме, вернее — на его глаза. Те впрямь были ужасны: без белков, зрачок словно в крови плавал, а по краям и на ресницах каплями желтело что-то — то ли гной, то ли еще дрянь какая.
— У меня что, такие же глаза, как у тебя? — спросил кавалер.
— Красные, экселенц, у вас глаза, но, видать, не такие, как у меня, я-то ближе к этой твари стоял, мне оно, конечно, больше зелья досталось.
— А желтое на глазах что?
— А, ну то монах мазь сделал, сказал мазать, я и вам помажу.
Сыч буквально нависал над Волковым, и тот сказал:
— Уйди, смотреть на тебя страшно.
— Да уж, красоты во мне мало, — Фриц Ламме даже улыбнулся. — Зато живы, экселенц.
— Помоги подняться.
— Давайте.
Кавалер стал вылезать из телеги, Сыч ему помогал. Тут сразу и рука правая заныла. Волков глянул на нее. Глубокий порез возле мизинца. Монах сшил его одним стежком, но рана покраснела, а рука чуть припухла. То было нехорошо. А еще, как он встал, голова заболела как-то сразу.
— Где монах? — спросил кавалер.
— На рынок с Ёганом поехали травы покупать. Он сказал, что вас мутить станет и голова будет болеть. Лекарства вам потребуются.
Мутить Волкова не мутило, и хотя ему не хотелось есть, он произнес:
— Еда есть?
После любого ранения нужно есть. Это он твердо усвоил много лет назад.
— Есть, экселенц. Баба лодочника нам всем еды наготовила. Добрая еда. Бесплатно, — сообщил Фриц Ламме.
— Бесплатно, — буркнул Волков. — Вчера ему три талера дали, уж конечно, может накормить бесплатно.
Ему было отвратительно ощущать на себе холодную бригандину и пропитанную липкой кровью одежду под ней.
— Ёгана нет, принеси воды, помоги снять доспех и одежду найди мне чистую.
— Экселенц, так нет нужды тут вам ждать, лодочник нас в дом позвал, там и вода есть, и еда. И одежу сыщем. Пойдемте. А баба у него добрая. Курицу вам зажарила с чесноком, никому не дала, вам берегла.
⠀⠀
Сначала жаренная с чесноком курица вставала в горле, но потом аппетит пришел, и пиво пошло как положено. И не мутило Волкова, и боль в голове не мешала есть. Сыч только мешал, сидел и таращился на него. Вот Максимилиан устроился чуть поодаль, но в тарелку не заглядывал, только слушал внимательно. А может, Сыч курицу хотел? Но Волков ему не предложил — нечего поваживать. А как аппетит пришел, так и про дела кавалер вспомнил:
— Они меч мой забрали, — говорил он, отрывая от курицы длинные ломти белого мяса.
— Сволочи, чего тут сказать.
— Скажи, как найти его. Он денег больших стоит, с ножнами монет на сто потянет.
— Сто монет? — Сыч удивился. — А чего ж вы такую вещь дорогую с собой таскали?
— Дурак, — только и мог ответить на это Волков.
Больше и не нашелся что сказать, потому как Сыч был прав. Сам уже не раз думал меч продать, да глупая спесь не позволяла. Все оттягивал. Нравилось ему видеть, как разные люди смотрят на позолоченный эфес и искусную работу.
— Меч надо найти. Думай.