— Рана вас изводит?
Борода наполовину седая, виски тоже — не мальчик он, но двужильный какой-то. Без шапки, без перчаток. Под кирасой стеганка, и все. И холод ему нипочем. Только уши красные. И усталости ни капли.
— Нет, — соврал Волков, — рана ни при чем. Думаю, где вашим людям денег раздобыть, у меня нечем им платить. Только надежда на попов, что они найдут богатого колдуна.
— Мои люди в вас верят, говорят: Иероним Инквизитор удачлив. Значит, деньги найдет. — Брюнхвальд рассмеялся.
— Они меня зовут Иероним Инквизитор? — удивился Волков.
— Да, они же знают, что вы сожгли чернокнижника, который будил мертвецов в Фёренбурге. Так вас и зовут с тех пор Инквизитором. — Ротмистр чуть усмехнулся, наклонился к Волкову и добавил негромко: — А еще они говорят, что вы и сами знаетесь с колдовством.
— Что за дурь? С чего бы мне знаться с колдовством? — Кавалер даже опешил.
— Солдаты — люди простые, говорят, что не могли вы с людишками Пруффа одолеть самого Ливенбаха. Да еще богатств столько взять в городе. Не иначе как без магии не обошлось.
Волков даже перестал мерзнуть, смотрел на Брюнхвальда с каплей раздражения. И головой дернул, словно отгонял что-то от лица. Глупость говорил ротмистр.
— Солдаты — люди простые, — продолжал Карл беззлобно, опять усмехаясь, — лично я так не думаю.
— Поторопите людей, — сухо произнес Волков, — нужно успеть дотемна в Альк.
— Да, ночевать в поле не хотелось бы. — Брюнхвальд пришпорил коня и поехал подгонять солдат.
А кавалер еще постоял на обочине, растирая больную ногу и думая, что правильно не взял с собой Агнес. Разговоры солдат ему очень не понравились.
А может, и зря не взял. На ветру ледяном еще и плечо левое заныло, он уж про него забывать стал, а тут на тебе. Эх, хорошо бы вернуться в Ланн, в теплый дом, под перины к Брунхильде. Да пока нельзя. Никак нельзя.
⠀⠀
Альк показался огнями, когда уже темно стало. Хорошо, что постоялый двор находился на самом въезде в городок. Двор не имел названия, но был большим, все лошади и подводы без труда уместились. Ёган и Сыч снова помогали кавалеру слезть с коня. Опять все смотрели на это.
Опираясь на слугу, Волков прошел в трактир и там, у стола разделся. Ёган нашел табурет для хозяина, чтобы тот мог снять сапог и положить на него ногу. Пришел брат Ипполит, принес попробовать новую мазь. Тут и хозяин трактира пожаловал: был он, видно, в отлучке, а увидав столько постояльцев, прибежал выяснять, кто главный и кто за всех будет платить. Звали хозяина Фридрих, и был это мужчина крупный и сильный; может, в городе и имел влияние, но Волкову он кланялся не очень учтиво, а святых отцов, что уселись за другой стол, так и вовсе не удостоил такой чести, только глянул на них мельком. Немудрено, они были в простом монашеском платье, не бог весть какие знатные попы.
— Господин мой, — начал Фридрих громогласно, — а что ж люди ваши, в конюшнях моих спать собираются, что ли?
Кавалер хотел ответить, что в покоях им спать дорого, но хозяин трактира продолжал:
— А лошади ваши на моем дворе стоять будут, платить за них вы собираетесь, а навоз кто станет убирать? И подводы ваши еще место всё заняли. И солдатня ваша костер жечь начнет, дрова у меня воровать, а то у кого же. Других-то дров тут нет. Как все это посчитаем?
Говорил он не то чтобы дерзко, но непочтительно, почти как с ровней.
Волков уже хотел осадить наглеца, да не успел, за него Ёган ответил: стал вровень с мужиком — он и сам был не меньше его, и молвил с ехидцей:
— Ты, дядя, прежде чем лай поднимать, хоть узнал бы, кто у тебя на дворе стоит, а то, не ровен час, в трибунал тебя потащат за грубость твою и неучтивость.
— Чего? — пробурчал хозяин трактира, но уже без прежней спеси.
— Чего-чего, того, — встрял в разговор Сыч, — перед тобой, дурья башка, сам кавалер Иероним Фолькоф, рыцарь божий, Хранитель Веры и охрана Святого трибунала инквизиции.
Если имя кавалера, может, и не произвело на трактирщика впечатления, то последние слова он явно отметил. Повернулся к столу, за которым сидели попы, и поклонился им — на этот раз так, как подобает, низко. Отец Николас благословил его святым знамением и улыбнулся благосклонно.
А отец Иона увидел мальчишку трактирного и поманил его к себе:
— Сын мой, а подай-ка нам колбасы, есть она у вас здесь?
— Есть, господа. Кровяная, ливерная и свиная, и сосиски есть. И бобы, и горох. Что нести вам?
— Вели повару, — говорил отец Иона, — пусть пожарит нам кровяной, нарежет кругами, и чтобы с луком жарил и его не жалел. И пиво принеси. И хлеба.