— Он с обозом пошел к складам, — отвечал слуга, все еще волнуясь.
— Ну так поехали к складам.
На площади у складов, которая была забита телегами, лошадьми, товарами и людьми, Волков нашел Роху, тот сидел на телеге и болтал с мальчишками, Хельмутом и Вильгельмом, у всех было прекрасное настроение. Волков спрыгнул с коня и пошел к ним, хромая и бесцеремонно распихивая людей.
Роха увидал его и понял, что что-то не так, спрыгнул с телеги.
— Что, что случилось? — спросил он у кавалера, когда тот подходил к нему.
— Откуда ты взял этих бродяг? Вот откуда ты их взял? — зло спросил Волков.
— А чего? Кого взял?
— Да ничего, кузнец пьян, валяется, ни одного мушкета не сделано, горн холодный, а аптекаря и вовсе нет нигде неделю.
— Как так, почему не сделал? Ни одного?
— Ты у меня не спрашивай. Иди и сам все выясни, и начни делать мне мушкеты, иначе… — Волков стал тыкать в грудь Рохи пальцем, — иначе ты вернешь мне каждый талер, что я потеряю, слышишь, каждую монету, что я потратил на твою затею.
Повторять Рохе не пришлось, он заковылял к своему коню и уехал тут же, а Волков остался с Хилли-Вилли. Глянул на них, мальчишки стояли не шевелясь, боялись кавалера, когда тот пребывал в гневе. Его все боялись, когда он был таков.
— Пруфф, проследите, чтоб все было в сохранности, — велел Волков капитану. — Найдите склады и конюшни для лошадей, завтра я выкуплю у вас все трофеи.
Капитан только поклонился в ответ.
Волков поехал в гостиницу, он устал, он хотел мыться, и не холодным уксусом, а горячей водой, и чтобы лежать в ней долго, а потом ужинать доброй едой. Не солдатскими бобами да горохом, не просом с салом, а жареной свининой, сыром, пирогами, хорошим пивом, и чтобы обязательно были соусы. Острые дорогие соусы. А потом он хотел бы видеть прекрасную Брунхильду, он хотел с ней поговорить.
Хозяин «Трех висельников» был счастлив, когда кавалер вернулся в гостиницу со своими людьми, и так кланялся, что едва не в ноги падал, а Брунхильду назвал прекрасной благородной дамой. И Агнес называл благородной девушкой. А Волкова и вовсе боготворили, и все шло так, как тому хотелось. Во дворе ему поставили купальню, нагрели много воды, повара готовили еду, рубили мясо, резали кур, мальчишка-холоп бегал к пивовару за свежим пивом. Сам кавалер сидел за большим столом, развалившись на широкой лавке, в рубахе и без обуви. Пиво ему наливал сам хозяин. А Волков ждал, пока нагреется вода, когда дверь распахнулась, и в трактир вошел богатый господин, а с ним еще двое господ. То был банкир из дома Ренальди и Кальяри — Фабио Кальяри собственной персоной. Он улыбался Волкову, протягивая ему руки.
— Рад, искренне рад видеть вас живым, друг мой.
Волков вскочил, раскланивался с ним, обнимался. Крикнул:
— Ёган, одежду!
— Оставьте, друг мой, оставьте, вы собрались мыться, я вас долго не задержу, — говорил банкир, садясь за стол, — велите лучше этому мошеннику-трактирщику подать мне стакан вина.
Трактирщик благоговейно кружил вокруг банкира, еще больше зауважав кавалера. Шутка ли, сам старик Кальяри посетил трактир.
— Как вы узнали, что я приехал? — спрашивал Волков.
— Вы шутите над стариком, — улыбался Кальяри, — весь город только о вас и говорит. О вас, о прекрасной раке со святынями, об обозе трофеев. Вы, друг мой, главная новость на неделю вперед.
Ёган принес куртку и обувь, Волков быстро накинул одежду на плечи, сунул ноги в туфли:
— Я собирался навестить вас завтра.
— Простите, что упредил вас. Но хотел повидать вас сегодня.
— Наверное, вы хотите знать о нашем деле?
— Я все уже знаю, мой друг, все знаю. — Банкир отпил вина.
А Волков делал вид, что осведомленность банкира его не удивляет.
— Вот, — господин Кальяри сделал жест, и один из его людей тут же красиво выложил на стол цепочку небольших, но толстеньких золотых монет, — вот это ваши кроны, здесь больше, чем я вам обещал.
— Я признателен вам, — сказал кавалер, но не торопился считать монеты и забирать деньги, он глядел, как жадно косится на золото трактирщик. Улыбался.