— Да.
— Попа искать думаете?
— Молчи, не дай бог сболтнешь где.
— Я — могила, — заверил слуга.
— Будешь могила, но сначала на дыбе повисишь, на дыбе, да с кнутом, да с каленым железом, коли попы про шар узнают.
— Могила! — повторил Ёган и для убедительности осенил себя святым знамением.
⠀⠀
Он бы ее не узнал, если бы не платье. Агнес была серая, как будто работала днями и ночами, блеклая, хмурая. Волосы сальные, про гребень забывшие. И платье в пятнах. Поздоровалась сухо, села на только что уложенную перину, скинула туфли:
— Принесла я стекло, чего знать желаете?
— Я смотрю, ты каждый день в шар таращилась, ты себя видела? — недовольно поинтересовался Волков.
— А чего мне себя смотреть?
— Выглядишь, как будто тебе лет тридцать. Как ты к кавалеру фон Пиллену за стол садилась, меня грязью своей позорила?
— А я и не садилась, Хильда ему сказала, что хвораю я, мне еду в палатку носили, — с заметным безразличием ответила девушка. — Ну так что, раздеваться мне?
— Раздевайся, — он смотрел на нее неодобрительно, — ты мне, конечно, помогла колдуна найти и даже жизнь спасла, может быть, но я тебе спуску не дам, гнить в парше не дозволю, сегодня же чтобы мылась и стирала одежду, — он поднял ее нижнюю юбку, та была грязной, — что это? Пол ты ею мыла? Хороша девка, нечего сказать, поломойка трактирная и то чище была, когда я ее нашел.
Агнес уже разделась догола, сидела на перинах, достала шар из бархатного мешка, держала его на коленях, смотрела в стену шатра, отрешенно ждала, когда господин выговорится. Он наконец умолк, и она тогда спросила:
— Что мне глядеть в стекле?
— Попа.
— Который отравить вас хотел?
— Его.
— Опять набедокурил, нужно повесить его было, когда яд у него нашли, а вы все в Господа Всепрощающего игрались, — холодно проговорила девица.
— Смотри, где он, — буркнул Волков.
Агнес стала поднимать шар к глазам не спеша, понемногу. Не так, как раньше. Кавалер понял, что она уже научилась им пользоваться, все ее движения сделались другими, взгляд ее стал иным, все было другое, и она сама изменилась. Он сидел рядом и не узнавал эту молодую женщину, девочку. А она вскоре бросила шар на перину и сама завалилась на живот, лицом вниз. Застыла. И тут Волков замер, застыл, окаменел. Он смотрел на обнаженное тело Агнес и не верил своим глазам. Он увидал то, чего еще совсем недавно не было. Там, где кончалась спина и начинался девичий зад, в ложбине между ягодицами, торчал отросток. Длиной в фалангу пальца, да и похожий на палец, только без ногтя и с острым концом. И не лежал этот отросток спокойно, он подрагивал и то вставал, то снова плотно ложился в ложбинку. Кавалер не мог глаз от него оторвать. Пока Агнес вдруг не подняла лицо от перины и не сказала:
— Увидите вы своего попа. Никуда он не денется.
— Когда, где? — машинально спросил кавалер, хотя сейчас он хотел спросить ее о другом. Совсем о другом.
— Не знаю когда и не знаю где, — девушка села на кровати, потянула к себе нижнюю юбку, — много раз увидитесь вы с ним.
— Точно?
— Да, устала я, — она накинула платье, — пойду.
Обулась и взялась было за шар, но кавалер отобрал у нее магический предмет:
— У меня останется, — и стал прятать его в мешок из синего бархата.
— Зачем это? — вскрикнула зло Агнес и вцепилась в мешок.