Читать книгу «Путь инквизитора. Том 1. Том 2» онлайн.
Длинный солдатский стол из неструганых досок в дюжину локтей разделял их и Георга фон Пиллена, Третьего Форшнейдера Его Высочества Карла Оттона Четвертого, герцога и курфюрста Ребенрее. Ротмистр Брюнхвальд и кавалер Фолькоф сидели на одном конце стола, Георг Фон Пиллен, офицер курфюрста, на другом. Между ними на столе стояла жаровня с углями, как барьер между здоровьем и чумой. Брюнхвальд шлем снял, а подшлемник снимать не стал, назло негостеприимному фон Пиллену. Фон Пиллен и Волков сидели с непокрытыми головами, только в доспехе.
Фон Пиллен и не скрывал, что не очень-то рад им, смотрел исподлобья.
— Друг мой, вы же знаете, зачем я здесь, — начал Волков. — Не по своей воле, а по долгу рыцаря Божьего. Я забрал раку и хочу покинуть город, а это ротмистр Брюнхвальд, он охранял цитадель и казначейство по договору с городским магистром. Сейчас он тоже хочет покинуть город.
— Друг мой, — отвечал молодой офицер, чуть подумав, — и я здесь не по своей воле, а по воле государя моего, коему обещал, что язва не выйдет за стены этого города. Я не могу пренебречь словом, что дал Его Высочеству. Как могу я выпустить вас, если не знаю, что здоровы вы. Я уже и так преступил слово свое, пустив вас сюда, а вы еще и людишек своих хотите вывести. И начать чуму в землях наших по-новому? Нет, господа, сие решительно невозможно.
Волков глянул на Брюнхвальда, тот был не готов к такому приему, он надеялся, что кавалер устроит ему выход, раз он отдал ему раку. А тут дело осложнялось. Ротмистр хмурился, и ветер трепал его бороду.
— Ну что ж, — продолжил Волков, — вы вправе не пускать нас и держать слово свое, и мы предлагаем вам вот что: мы поставим лагерь у реки, станем там и будем ждать неделю, коли за неделю в лагере нашем не найдется ни одного хворого, вы нас пропустите. А за дружбу вашу я готов подарить вам… — он сделал паузу, — пятьдесят талеров.
Волкову было не жаль денег, потому что он хотел во что бы то ни стало покинуть опасное место и потому что собирался включить названную сумму в затраты, которые нужно будет вычесть из общей огромной добычи, что они захватили в городе.
Но предложение не заинтересовало молодого придворного, хотя по виду богатым он не был. Фон Пиллен чуть поморщился и спросил:
— А сколько же людей у вас?
— У нас будет меньше семи десятков, — отвечал Волков.
— О нет, господа, нет. Это невозможно. Нет, решительно невозможно.
— Послушайте, фон Пиллен, вы же знали, что я выйду из города, когда меня пускали в него.
— Нет, не знал, до вас оттуда никто не выходил, — холодно отвечал фон Пиллен. — Я был огорчен тем, что вы туда идете, но не смел препятствовать. А теперь, господа, я вынужден извиниться перед вами, но…
Он явно искал повод закончить разговор и уйти, но Волков его отпускать не собирался:
— Хорошо, велите принести бумагу и чернила, я думаю, у меня есть чем умилостивить вас и вашего курфюрста.
Фон Пиллен нехотя дал знак одному из своих офицеров, и тот вскоре принес чернильницу, перо и лист серой бумаги. Волков взял его и собрался что-то писать, но тут он увидел своих дам.
Да, они пришли: прекрасная Брунхильда и Агнес, причем Агнес за столь короткое время изменилась заметно. Девчонка казалась выше и полнее, чем недавно, более она не была костлявой, косоглазой замарашкой, мелкой и злой от постоянного недоедания. Теперь она выглядела дородной молодой девушкой из семьи с достатком. Ну а Брунхильда… Говорить тут было нечего, просто красавица. Статная, высокая, с золотыми волосами. Волков им улыбнулся и помахал рукой. Но навстречу не пошел, а они и готовы были кинуться к нему, да их не пустили солдаты. Брунхильда, как и всегда, сдаваться не собиралась, а крикнула звонко и требовательно:
— Господин Георг, рыцарь наш, велите своим дуболомам пустить нас.
И тут же Георг фон Пиллен изменился в лице, только что холодный и несговорчивый, вскочил и, придерживая меч, едва не бегом кинулся к женщинам, с поклонами остановился и стал им что-то говорить. Но Брунхильда не была бы Брунхильдой, если бы не настаивала на своем, всем видом выказывая нетерпение. И тогда Волков встал и крикнул:
— Хильда, Агнес, господин фон Пиллен прав, не надо ко мне подходить, как из города выйдем, еще неделю в отдельном лагере мне посидеть придется.
Он специально так говорил, он понимал, что теперь фон Пиллену будет труднее им отказать. И фон Пиллен это понимал, он вернулся за стол еще более хмурый. Но на его вид Волков внимания не обращал, он уже писал что-то красивым почерком.
Написал быстро и подал Брюнхвальду, тот машинально взял, но даже не заглянул в бумагу. Он смотрел на молодых женщин, что стояли невдалеке и не собирались уходить. Потом спросил у Волкова:
— Одна из этих женщин ваша жена?
— Нет, — коротко ответил кавалер, не собираясь развивать тему.
— Родственницы? — продолжал Брюнхвальд, все еще не глядя в бумагу.
— Нет, ротмистр, читайте, что я написал. Фон Пиллен ждет.
Брюнхвальд оторвался от созерцания женщин и, хмурясь, стал читать. Дочитав до конца, он не произнес ни слова, взял перо, положил бумагу на стол и, разгладив ее тяжелой солдатской ладонью, подписал свое после слов кавалера. Писал он плохо, марал бумагу, буквы были уродливы, в словах имелись ошибки, да и сам процесс давался ему с трудом. Но он дописал и протянул бумагу Волкову для прочтения. После всего письмо выглядело так:
⠀⠀
⠀⠀