⠀⠀
Ротмистр Брюнхвальд был уже не мальчик. Как и положено людям, сидевшим почти год в осаде, он оброс бородой, в косматых волосах и бороде была видна проседь. Он стоял у восточной стены, руки в боки, и глядел на идущих к нему людей. Огонь факелов трепало ветром, а ротмистр остался в одной рубахе и плаще, без доспеха. Значит, он не боялся кавалера. И не считал его врагом.
— Рад познакомиться с вами, — сказал Волков, протягивая ему руку.
— Я совру, если отвечу так же. — Брюнхвальд пожал протянутую руку.
— Это мой сержант Роха, — представил спутника Волков.
Брюнхвальд пожал руку и ему, а Роха… Роха был на седьмом небе, он вдруг узнал, что он признан сержантом, офицеры жмут ему руку, еще недавно он о таком и мечтать не мог.
Без лишних разговоров ротмистр повел их по лестнице наверх, на стену. И когда они почти поднялись на нее, приказал своим солдатам, что шли с ними:
— С факелами тут останьтесь.
На стену они вошли втроем в полной темноте. И Волков сразу понял, зачем Брюнхвальд его позвал. На другой стороне широкой реки горели костры.
— Двадцать шесть, — насчитал Роха.
— Да, двадцать шесть, — отозвался Брюнхвальд, — а вчера было четыре.
— Человек сто пятьдесят, — прикидывал Роха.
— Да, — согласился ротмистр, — не меньше. А вот палаток у них всего пять, для офицеров. Солдаты костры жгут, чтоб у реки не мерзнуть. Значит…
Он замолчал.
— Что? — спросил кавалер.
— Раз нет палаток, то долго они там сидеть не собираются. Сюда поплывут. Лодки у них есть. — Брюнхвальд помолчал и продолжил: — Черт бы вас побрал, вы разворошили осиное гнездо, Фолькоф. Вы и правда убили Ливенбаха?
— Да, у меня его штандарт и его шатер, но это он мне устроил засаду, а не я ему, — отвечал кавалер.
Это звучало как оправдание.
— Вы молодец, Фолькоф, — сухо заметил ротмистр, — этот мерзавец отправил много добрых людей на тот свет. А теперь родственнички решили за него отомстить, и они отомстят, уж будьте уверены.
— Вам-то чего переживать за такими стенами, — заметил Роха, — это нам волноваться нужно.
— Ты прав, сержант, — холодно поглядел на него ротмистр, — но если бы сейчас был день, ты увидел бы баржу, что они притащили сегодня вечером. Раньше у них только лодки имелись.
— Баржу? — Скарафаджо задумался. — Для лошадей, что ли?
— На кой черт им лошади в городе? — зло бросил Брюнхвальд.
— Для пушек, — сказал Волков, глядя за реку.
— Для пушек, — подтвердил ротмистр, глядя туда же.
— Для пушек, — повторил Роха. — Тогда дело дрянь.
— Дело дрянь, — согласился ротмистр, — если у них сто тридцать человек, а я думаю, их еще больше, то с двумя двадцатифунтовками они разобьют мне ворота за день, у меня-то нет ни одной пушки. А после мне и моим людям конец.
— Мы можем объединиться, — предложил Волков, он уже подумывал, как завязать разговор про раку с мощами.
Но разговор начал сам ротмистр:
— Нет смысла, у вас тридцать человек, у меня тридцать, у них вдвое больше, а может, и не вдвое, у вас, я так понимаю, есть пушки, но и у них есть пушки, — он замолчал, глянул на Роху и сказал: — Иди-ка погуляй, сержант.