— Вот как? — комиссары даже переглянулись от удивления. — Так ты рукоположен?
— Да, святой отец, рукоположен, — ныл колдун, — самим епископом Фёренбурга. Как окончил университет наш, кафедру богословия, так и рукоположен был.
Отец Семион опешил от такого развития событий, смотрел на колдуна с удивлением и молчал. Тогда Волков взял одну из книг, что лежали на столе, заглянул в нее и спросил:
— Это твоя книга?
— Да, — кивнул Зеппельт.
— Ты должен говорить: «Да, господин», — вмешался капитан Пруфф, — Еще раз забудешь — получишь палкой.
— Да, господин, — тут же исправился колдун.
— Тут написано: «Книга сия откроет умам упорным и смелым тайны, что другим не ведомы». Что за тайны открывает книга эта?
— Я думал, что книга эта поможет мне управлять материями, но все оказалось враньем, — ответил колдун. — Годы потрачены впустую.
— Какими же материями ты хотел управлять? — заинтересовался брат Ипполит.
— Я надеялся найти философский камень, но не нашел, все впустую.
— Ты хотел добывать золото из свинца? — спросил юный монах.
— Хотел, — невесело признался Зеппельт.
— А знаешь ли ты, что сие грех великий? — нахмурился отец Семион. — Ты хотел взять на себя промысел Божий! Где взял ты книгу эту?
— Купил по случаю на ярмарке у бродячего торговца.
— А это что за книга? — взял вторую книгу в руки Волков. Он читал, но понять мог только обрывки фраз и отдельные слова. — Что тут написано?
— То списки ингредиентов и заклинания, — еле слышно промямлил Зеппельт.
Капитан Пруфф понял, что никто не расслышал его слов, и дал знак солдату с палкой.
— А-а-а-а! — заорал колдун, его передернуло от боли, и он попытался сползти со скамьи, на которой сидел, наземь, но солдаты вернули его на место.
— Повтори, — настоял Волков.
— То заклятия и заклинания, и еще списки ингредиентов для зелий! — почти проорал Зеппельт.
Волков брезгливо кинул книгу на стол и потер руки, словно пытался очистить их от грязи.
— Творил ли ты заклинания, творил ли ты зелья? — спросил отец Семион.
— Творил, святой отец, — кивал, почти плача, колдун.
— Все слышали? — крикнул поп, вставая. — Всем ли было слышно?
Собравшиеся слушали внимательно, с раскрытыми ртами, не каждому было дано хоть раз в жизни видеть, как судят колдуна. Они отвечали утвердительно, отец Семион доволен был и, сев на место, продолжил:
— Насылал ли ты заклятья порчи на людей, на скот их, на имущество их? Желал ли зла отцам Церкви, нобилям и другим честным людям?
— Нет, — отвечал колдун. Тряс головой; по белой, с синевой коже лица, по жирным щекам на складчатый подбородок катились слезы, но то были не слезы раскаяния, а слезы страха.
Он до смерти боялся говорить правду, но еще больше боялся, что его начнут пытать. Он боялся отца Семиона, но еще больше боялся он рыцаря, что сидел от попа по правую руку, даже доспехов не сняв, только освободив голову от шлема.
— Что нет? — спросил его кавалер. — Неужто ты не применял заклятия и зелья? Зачем же тогда книга тебе эта?