— Вот как! Литбарски, соглашайся, — дал добро лучший солдат. — Деньга малая, да всяк лучше, чем без дела дома штаны протирать.
Остальные согласно загалдели.
— Ну, раз корпорация не против, то и я согласен, — сказал Литбарски, — а кто заказчик и какую ценность везти?
— Велением епископа Вильбурга нам надобно забрать в одном храме одну ценную вещь и привезти эту вещь ему.
— Так что за вещь? — спросили его солдаты.
— А что для попов самое ценное — мощи. Нам надо забрать мощи.
— Мощи дело богоугодное, мы согласны, скажите, когда выступаем, кавалер.
— Пару дней придется подождать, мне нужно кое-что взять с собой, — отвечал Волков.
— А нужно ли ждать нам? — спросил корпорал. — Если не нужно, мы можем завтра же поутру выступить, а через пару дней вы нас догоните. Куда идем?
Видно, нужда их донимала, раз согласны идти хоть сейчас.
— Правильная мысль, — кивнул кавалер, — может, вы и правы, пойдем мы в Фёренбург.
Переговаривавшиеся солдаты сразу замолчали. Повисла тишина, все смотрели на кавалера, ожидая пояснений, а так как тот промолчал, корпорал Литбарски уточнил:
— Фёренбург тот, что на Эрзе?
— Да, — коротко ответил Волков.
— Угу, так значит? Нам с ребятами нужно переговорить, — сказал корпорал, чуть помедлив.
Он отошел к своим людям, все они сбились в кучу и стали обсуждать предложение кавалера, но так, чтобы он не слышал. Совещались они недолго, совсем недолго. Литбарски подошел к нему и сказал:
— Господин кавалер, корпорация решила, что дело ваше нам не подходит.
— Так вы только что говорили, будто дело это богоугодное, — произнес Волков, вкладывая в слова насмешку, — как быстро у вас все меняется.
— Так и не знали мы, что нужно лезть в город, где двое из трех померли от чумы.
— Два талера каждому, — и Волков умышленно перешел на «ты», — и тебе четыре офицерские порции. Четыре порции, так платят сержантам.
— Дело не в деньгах, кавалер, ребята семейные, никто не хочет задохнуться от бубонов на шее. Или, того хлеще, в семью их привезти, мы чуму помним, года не прошло, как она у нас тут семьи выкашивала.
— Эй, Литбарски, какого дьявола, вы же уже согласились, — встрял в разговор Роха. Он был обескуражен.
— Не соглашались! Мы не знали, куда идем! — выкрикнул лучший из солдат Литбарски.
— Да как не соглашались, вы уже чуть ли не сейчас собирались выступать, — наседал Скарафаджо. — Что за перемены?!
— Оставь их, Роха, — произнес кавалер громко, — хорошо, что они сейчас переменились, а не дай бог дошло бы до дела какого, и там они бы сказали, что передумали. Извините, мол, мы не знали, что тут у вас злобные мужики будут железяками размахивать. Мы уходим.
Слова были едкими и обидными. Роха и даже Ёган засмеялись.
— Одно дело мужики с железяками, а другое дело чума, — хмуро заметил лучший солдат. — С чумой не повоюешь. Было бы дело, мы бы себя показали.
— Убирайтесь, мошенники, — сказал Скарафаджо. — Знаю я таких, как вы, вы обозные воины.
— Это какие такие обозные воины? — поинтересовался Ёган.
— Есть такие, как мы врага ломаем, так они первые во вражеский обоз бегут грабить, а как нас враг гнет, так они бегут в наш обоз прятаться.