— Вот она вам сдалась-то…
— Иди в трактир, лентяй, только сначала помоги мне в покои подняться.
— Вот и я о чем! По лестнице еле ходите, а Бруньку, значит осилите, — бубнил слуга помогая господину. — Не ровен час, помрете, а все туда же… Брунхильду ему веди!
— Я бы при смерти был, и то попросил бы Брунхильду, — сказал Сыч, тоже помогая Волкову подниматься по лестнице.
— Уж ты-то конечно, — не сомневался Ёган. — как дурной кобель, глаза бы выпучил да бегал бы за ней по всей округе. Язык на плечо.
— И бегал бы, — соглашался Фриц Ламме.
⠀⠀
Волков проснулся, когда в незакрытый ставень уже светило солнце.
— Солнце, — сказал он тихо.
Это было даже непривычно.
Рядом под периной сопела Брунхильда, горячая как печка. А на полу, спали рядом Ёган и молодой монах.
Утро было прекрасным, в окно светило солнце, и у солдата, если не шевелиться, ничего не болело.
— А ну-ка просыпайтесь, — громко сказал он, и, забывшись, одним движением свесил ноги с кровати.
Это было опрометчиво, тут же боль в ноге дала о себе знать. Он скривился.
— Ох, как хорошо спать на перинах, — потягивалась Брунхильда, — когда разбогатею, заведу себя перины.
Она была обворожительна, чуть припухла от сна, волосы пышные растрепались, сидела на кровати груди не пряча, бесстыжая. Монах старался не смотреть, а Ёган откровенно пялился, глаз не отводил. А солдат, не стесняясь других, брал ее тяжелую грудь в руку, как будто взвешивал, девица была вроде и не против, сидела улыбаясь. Волков, хотел, было еще раз завалить ее в перины, но тут ему на глаза попался ларец.
— О, — сказал он, выпуская девичью грудь из руки и слезая с кровати, на этот раз аккуратненько, что бы ногу не растревожить, — а ну сюда взгляни.
Он достал из ларца шар и протянул его девице.
— Красивый, — сказала Хильда, разглядывая шар. — И тяжелый, а что мне с ним делать? Поглядеть в него? Там есть что нибудь?
— Женщина сразу знает, что с ним делать, — сказал монах, пытаясь не смотреть на голую девушку.
Солдат подумал о том же. А Ёгану было все равно, Хильда почти голая сидела на кровати, прикрыв низ живота углом перины, и он смотрел только на нее.
— Ну так погляди в него, — сказал Волков, — и увидишь, может быть.
— А что увижу? — спрашивала девушка. Не решаясь заглянуть в шар.
— Всяк свое видит, — сказал монах, — а многие так и вообще ничего не узревают.
— А как глядеть?
— Ну, так, загляни внутрь, — объяснил солдат. — Гляди в серединку.
— Ну, смотрю, ничего не видно. — Вертела стекло красавица.
— Ты смотри дальше.
— Смотрю…
— Внутрь, внутрь…