Потом они вышли из провонявшего горелым мясом подвала на свежий воздух. Волков поглядел вверх и увидел, что в окне госпожи Ядвиги горит свет.
— Светает, а госпожа еще не спит-то, — заметил Ёган.
«И вправду, какого черта не спит эта женщина?» — подумал солдат, а вслух сказал:
— Сыч!
— Да, экселенс.
— Делай, что хочешь, пытай кого хочешь, но найди мне этого скомороха ла Реньи. Теперь он мне нужен еще больше, чем раньше.
— Что ж, господин, тогда трактирщика брать надо.
— Слышал, сержант? — произнес Волков.
— Сейчас брать? — спросил сержант.
— Сейчас, — сказал Сыч — И весь выводок его бери, чтоб не разбежались.
— А куда ж их сажать? Все подвалы заняты.
— Придумай что-нибудь, — произнес солдат и пошел в свою башню.
Ёган шел следом.
Волкову очень, очень хотелось получить землю. Малая Рютте, что обещал ему барон в приданное за госпожу Ядвигу, казалось ему райской землей. О таком он никогда даже не мечтал. А теперь, такая вещь как земля с мужиками, выглядела реальностью, и единственной реальной преградой его мечте, был белозубый красавец ла Реньи, который мог увести дочь барона.
Он остановился, повернулся, и крикнул:
— Сыч!
— Да, экселенс.
— Найди мне его и получишь награду.
— Я сделаю все, что смогу, экселенс, — пообещал Фриц Ламме, и уже добавил, обращаясь к сержанту. — Я с тобой за трактирщиком поеду.
— Поехали, — ответил тот.
⠀⠀
Солдат не мог поверить своим ушам, когда Сыч сказал ему, что трактирщик уехал.
— Холопы говорят, что начал собираться с вечера, — говорил Сыч. — Жену и детей усадил в первую телегу, когда еще не стемнело. Думаю, когда мы брали кривобокого, выводок его уже отъехал.
— А сам?
— А сам еще был в трактире, деньгу с постояльцев за ночевку собирал.
Сначала солдат подумал, что трактирщика кто-то предупредил, но потом вспомнил, что подходил срок, к которому Авенир бен Азар обещал ему собрать денег.
— Вот крыса, — усмехнулся солдат. — Обманул, значит.
— А ну-ка, проедемся до трактира. Ёган, коня седлай.
Он не спал всю ночь. Раньше такое с ним часто случалось, а теперь уже как раньше не получалось. Не доехали они до трактира, как солдату стало плохо. Слабость навалилась как-то сразу, аж повод из рук выпал, а ногу крутило, не готов он был еще в седле ездить.
— Что-то вы бледный, экселенц, — заметил Сыч.