— Да, господин, — послушно заныл тот.
— Я буду задавать тебе вопросы, — начал было солдат, но его перебил Сыч.
— Экселенц, обождите малость, не спешите, дайте этому скорбному человеку шанс не попасть на виселицу.
— Это как? — недоуменно уставился Волков на Сыча.
— Экселенц, — тихо заговорил Фриц Ламме, — дозвольте мне вести дело, так будет лучше.
Солдату не понравилось то, что Сыч его перебил, но он был ему благодарен, за что тот оградил его от подобной работы. Было ясно, что у Ламме намного больше опыта. Волков швырнул кочергу в жаровню и сказал:
— Ну, давай.
А сам уселся на колоду.
— Стефан, — начал Сыч, — ты ведь знаешь, почему ты здесь?
Калека озирался по сторонам, он был в панике.
— Вижу, знаешь, — улыбался Сыч.
В свете тусклых ламп и жаровни его улыбка больше походила на страшный оскал.
— Ну, говори, знаешь, почему ты здесь?
— Да, — выдавил Стефан.
— Что «да»? — поинтересовался Сыч.
— Знаю.
— Ну, так расскажи господину коннетаблю, и только правду говори. Запомни, только правда спасет тебя от виселицы.
И тут Стефан зарыдал:
— Это не я! — завыл калека.
— Что, не ты?
— Не я мальчишку отравил! Господом клянусь!
Волков сначала даже не понял, какого мальчишку и кто отравил, и хотел было переспросить, но Сыч его опередил:
— А если не ты, то кто тогда?
— Соллон! Это он мне велел! Я не знал, что еда отравлена!
И тут Сыч вдруг заорал:
— Врешь, сволочь, все ты знал!
— Не знал! Не знал! Господом клянусь, ни сном, ни духом. Он велел мне еду в замок отнести и мальцу этому отдать, Михелю! И сказать, чтобы он на подносе отнес ее в покои господина, — тут Стефан покосился на Волкова. — А я и не знал, что в еде отрава.
— А как же тебя пустили в замок? — спросил Волков.
Он сидел чуть ошарашенный, ведь до сих пор, до сего момента, солдат думал, что отраву ему принесла служанка госпожи Ядвиги.
— Так я тамошнему сапожнику шкуры ношу, меня охрана вся знает!