— Вишь, тоже кашу кушают.
— Горох, — подтвердил другой так же тихо.
— Чего вам? — спросил Волков.
Самый высокий из мужиков произнес:
— Ну, так как, ехать нам резать орешник или как?
— А я-то откуда знаю, — искренне удивился Волков.
— А кто ж знает? — еще больше удивился мужик. — Мы ж уже семьи собрали, запрягли два воза, коли не надо, так и скажите, что не надо.
— Вам Соллон велел?
— Да, — мужики закивали. — Соллон, Соллон.
— Ну, так езжайте, режьте орешник.
— Ну, тогда значит, раз орешник мы нарежем два воза, то более на барщину до урожая ходить не будем, так? — уточнил высокий мужик.
— Ладно, привезешь сюда орешник, решим что-нибудь, — пообещал Волков.
— Так что, орешник сюда вести? — опять удивились мужики. — А разве не в монастырь?
— В монастырь? — в свою очередь удивился солдат.
— Так стройка то в монастыре. Орешник в клети под штукатурку пойдет.
— Ну, везите в монастырь, — ответил солдат и, подумав, спросил: — А монахи с вами за орешник рассчитываются?
— Нет, — мужики даже засмеялись, — мы же за барщину работаем. А про деньги управляющий сам с монахами договаривался.
Все было непонятно и запутанно. Солдат опять стал раздражаться.
— Идите, режьте и везите в монастырь.
— А барщина как же? — не унимались мужики.
— Черт бы вас драл, идите, и до урожая считайте, что отработали.
Мужики загалдели, закланялись, пошли на улицу. Волков только было начал резать колбасу, только отпил пива, как в донжон вбежал стражник, один из тех, кого он посылал с аудиторами в малую Рютте.
— Господин коннетабль, — начал он.
— Вы дадите мне поесть?! — заорал солдат и в сердцах врезал кулаком по столу.
Стражник перепугался, а Ёган начал пихать его в двери, но Волков призывно махнул рукой.
— Ну, давай, что там у тебя?
— Мужики в малой Рютте упрямятся.
— Чего? — не понял солдат.
— Двери городским господам не открывают, говорить с ними не желают, а один блажной так вообще собакой их травил, со двора гнал.
— И что говорят?