MoreKnig.org

Читать книгу «Путь инквизитора. Том 1. Том 2» онлайн.

А обер-прокурору благодушие герцога пришлось не по нраву, он посмотрел на Волкова и сказал:

— А знаете ли вы, милостивый государь, что распоряжением его высочества всем сеньорам земли Ребенрее воспрещается зачинать войны с соседями без высочайшего на то соизволения, даже промеж себя, не говоря уже о войнах и сварах с иными суверенами.

— Да, друг мой, — неожиданно поддержал графа барон фон Виттернауф. — Jus ad bellum есть прерогатива суверена, уж не возомнили ли вы себя таковым?

Волков даже руки поднял, показывая, что сувереном себя не мнит, но тут же пояснил:

— Бога призываю в свидетели, что ту войну начал не я. Признаюсь, первая распря вышла по моей вине, людишки мои по скудоумию порубили лес, принадлежащий кантону Брегген. Те приехали просить сатисфакции и были притом грубы, но меня тогда восьмой граф Мален, умнейший человек, царствие ему небесное, уговорил с ними распрю не длить и выплатить им сатисфакции. Я выплатил, тут у меня и расписка есть. — Он достал из-под колета кипу бумаг, нашел расписку и, приблизившись к столу герцога, положил бумагу. — Вот, ваше высочество.

Герцог на бумагу эту даже не взглянул, взял ее канцлер, прочитал и спросил:

— И что же дальше? Из-за чего же вы начали войну, неужто из-за десятка бревен?

— Десяток бревен — не повод для войны, — отвечал Волков. — Мой сеньор, — он опять поклонился курфюрсту, — велел мне с соседями распри не водить, так я и грубость их тогда стерпел. Даже когда браконьеров их на своей земле ловил, и то не вешал их, как полагается, а лишь учил да на их берег выпроваживал. У меня свидетели того есть, что отпускал браконьеров. И опять я с ними не заводил вражды, когда они через мой берег водили плоты свои, моим рыбакам сети разрывая, и тогда терпел их наглости.

— И когда же вы решили, вопреки воле сеньора, развязать распрю? — не унимался обер-прокурор.

— Лишь тогда, когда моего полковника Брюнхвальда, моего соратника и товарища, как холопа какого-то избили палками на ярмарке в Милликоне.

— Били палками? — переспросил его барон.

— Никто не вызывал его на поединок. Поначалу лаяли на него купчишки поганые, а потом и холопов на него натравили и стражников, просто множеством накинувшись на достойного воина и его людей, побили палками, нанеся ему увечья и позор. Коли нужно будет, он в том на Святой книге присягнет, — продолжал кавалер. — Как же мне было такое стерпеть?

— Да, сие причина уважительная, — сказал из-за кресла курфюрста барон фон Виттернауф.

Господа, что были в зале, обер-прокурор и даже сам герцог посмотрели на него неодобрительно, но даже граф Вильбург не нашелся что сказать. Ну а что тут скажешь, если деяние, свершенное горцами, было верхом грубости, которую никакой уважаемый человек простить не мог.

— Но слава Господу нашему, та распря завершилась благополучно, — продолжал кавалер, вынимая первый свой значительный козырь, он снова приблизился к столу и положил перед курфюрстом договор о мире между владетелем Эшбахта и землей Брегген.

Едва канцлер потянулся к бумагам, как обер-прокурор перехватил их, прочитал верхушку и бросил на стол.

— О, добрый господин, вы не только развязываете распри, вы также без ведома двора его высочества берете на себя смелость и мир сами заключать? Да кем вы себя мните?

Но Волков ничуть не смутился.

— Я посчитал, что совершил большую оплошность, ответив на оскорбление горцев, и решил, что и мир добуду сам, чтобы двору его высочества и его добрым людям лишних хлопот не причинять.

Тем временем фон Фезенклевер пролистал договор и, передав его барону, который так и остался за креслом герцога, негромко произнес:

— А договор-то неплох, взгляните, барон. — Он повернулся к кавалеру. — Вы сами писали договор?

— Я нанимал опытных юристов из Эвельрата и Лейденица, — отвечал генерал. — Но присутствовал почти на всех заседаниях, когда вел переговоры. Я в курсе всех пунктов договора.

Канцлер что-то шепнул герцогу. Волков уже чувствовал, что не зря посылал ему такие дорогие подарки.

Но обер-прокурор не унимался:

— Все равно вы вероломный человек, презревший высочайшую милость и свой долг, почему вы не приходили по зову герцога, почему вы не являлись, когда ваш сеньор призывал вас?

— Видит Бог, что я готов был прийти, но всякий раз, когда вы меня призывали, монсеньор, я был либо болен, ведь в сражении у реки я получил тяжкую рану головы и шеи, либо, когда вы за мной присылали своих людей, враг как раз стоял на берегу и готовил вторжение. Всякий раз я просил вас повременить, ваше высочество. И когда было угодно Господу, я встал перед вами и на ваш суд.

— Ох, как вы ловки, господин Эшбахт, — вдруг заметил один из молчавших до сих пор господ. — На любой упрек у вас находится ответ.

— Не знаю вашего имени, добрый господин, — отвечал Волков, пристально глядя на этого человека, — но ловкости у меня немного, мне она ни к чему. Пусть ваш добрый человек, ваше высочество, капитан Фильшнер… пусть скажет вам, я ему еще тогда все объяснял. И этот честный воин меня понимал, мои доводы слушая, согласился и дал мне время разобраться с врагом, взяв с меня обещание прийти на суд к герцогу, когда Богу будет угодно.

— Капитану Фильшнеру было выражено порицание за его недобросовестность в деле, которое ему поручил курфюрст. И тому вы причиной, — продолжал незнакомый господин все так же с упреком. — А расскажите-ка, кавалер, отчего вы не дали господину фон Шаубергу выбора места и времени для поединка. Почему требовали вы от него драться прямо там, где выследили его?

Ну вот, зашла речь об убитом любовнике жены.

Перейти на стр:
Изменить размер шрифта:
Продолжить читать на другом устройстве:
QR code