— Ах, как хитер этот мерзавец, кажется, он весь город себе в сторонники призвал! — негодовал фон Эдель.
— Они все сговорились против нас! — говорила тетка с уверенностью в голосе и даже с заносчивостью. — Но ничего у них не выйдет, мы, Малены, перед всякими выскочками отступать не приучены.
Вот только граф сидел настороженный и молчаливый, все его молодое веселье и беззаботность ушли, и ему не нравилось то, что тут происходило, и желал он быстрее это закончить. Не для того он стал графом, чтобы во всяком подобном унылом деле участие принимать, и просьбы горожан ему не нравились, и поведение близких его людей его тяготило, а думал он лишь о том, как все это быстрее закончить.
И потому юношу никак не удивило, а скорее порадовало письмо, что пришло от епископа, в котором святой отец просил его быть у себя в резиденции, которая находилась в доме купца Кёршнера.
— Еще чего! — воскликнула тетка, выхватив письмо, прочитав и передав его советнику. — Недостойно графа у всякого купчишки бывать!
— Конечно, — поддержал ее фон Эдель, дочитывая письмо. — Коли попу надо, так примем его тут, пусть сюда едет. Скорее всего, там и сам разбойник Эшбахт нас ждать будет.
— Истинно! — согласилась Гертруда фон Рахт. — Пусть епископ сам сюда едет.
А граф немного подумал и сказал:
— Нет, это я поеду к епископу.
И на все уговоры родственников лишь качал головой. Может, молодой граф и не был семи пядей во лбу, но он-то понимал, что зовет его совсем не епископ, а тот страшный человек, по желанию которого можно ненароком упасть с лошади да и помереть вдруг. И к такому человеку, коли он тебя еще добром зовет, нужно ехать.
Все, кто приехал с графом, отправились и в дом Кёршнеров. И там их прямо во дворе встретил радушный хозяин. Он был так доволен визитом графа, что не обращал внимания на раздраженные лица его близких и говорил со всей возможной почтительностью:
— Я так рад, так рад, господин граф, что вы оказали мне милость своим посещением, и вам, господа, тоже рад.
И он не врал, он действительно был польщен. Еще бы, в дому у себя он принимал знаменитого генерала, епископа графства и самого графа.
— Прошу вас, прошу вас пройти в залу. — Купец указывал гостям дорогу на лестницу. — Немедленно распоряжусь об обеде, а пока прикажу подать вина.
Граф и его свита, хоть и с недовольными физиономиями, рассаживались за длинным столом, быстроногие лакеи несли вина в красивых графинах, тарелки с сырами и иными закусками. Тетка графа и фон Эдель сели подле молодого графа так близко, словно думали его оберегать от покушений.
Да только не уберегли. Едва Гюнтер Дирк фон Гебенбург, десятый граф фон Мален, взял в руки великолепный стакан и сделал один глоток отличного вина, как появился высокий и красивый молодой офицер с изуродованной щекой и сказал ему с поклоном:
— Господин граф, его преосвященство ждет вас.
Граф кивнул и встал.
— Мы пойдем тоже! — воскликнула Гертруда фон Рахт и стала вылезать из-за стола так быстро и неуклюже, что опрокинула свой бокал с вином.
За ней поднялся фон Эдель и стали подниматься другие господа из свиты, но тут молодой офицер со шрамом на лице вдруг повернулся и звонко, а может, даже и резко сказал:
— Епископ ждет только господина графа, иных господ прошу остаться на своих местах.
Проорал, словно солдатам команду отдал! Господа и застыли все на своих местах, лишь неустрашимые тетя графа и старый его советник шли за молодым человеком. И то лишь до двери. Там, пропустив графа в дверь, офицер сам за ним не пошел, а закрыл дверь и встал подле нее.
— Что такое?! — воскликнула Гертруда фон Рахт. — Немедленно пропустите меня, я доверенное лицо графа.
В ответ на это молодой офицер лишь нагло ухмыльнулся и ответил, не отходя от двери:
— Человеку, что идет к попу, доверенные лица не надобны. Прошу вас, добрая госпожа, вернитесь на свое место.
Больше никто, даже фон Эдель, ничего не говорил и госпожу фон Рахт не поддерживал, посему бойкая дама вернулась на место и лишь злобно глядела на молодого офицера, который так и стоял у двери.
А графа за дверью низкими поклонами встретили два молодых господина, а после препроводили его в очень светлую от солнца большую комнату, где его ждали всего два человека: скромный в своем нищенстве епископ Малена отец Бартоломей и роскошный, в синих шелках и синем бархате, кавалер Фолькоф фон Эшбахт.
Фон Эшбахт кланялся вошедшему, как кланяются графу, а епископ подал для целования руку. И как только молодой человек прикоснулся губами к простенькому кольцу епископа, тот тотчас благословил его и покинул комнату, оставив графа и кавалера одних.
— Я рад, господин граф, что вы откликнулись и приехали, — сразу начал Волков голосом мягким и добрым. — Вижу я, что вы готовы выполнить то, о чем мы с вами уговаривались.
— Я с вами ни о чем не уговаривался… — робко начал Гюнтер Дирк фон Гебенбург, десятый граф фон Мален. — Вы мне и слова не дали сказать, мнения моего не слушали.