Читать книгу «Путь инквизитора. Том 1. Том 2» онлайн.

Оба вопроса интересовали кавалера, да, и дорога, и вложение денег — все было интересно, но сейчас главным вопросом для него оставалось поместье, и он сказал банкиру:

— Любезный друг мой, и дорога мне интересна, и деньги у меня лишние имеются, но… — генерал сделал паузу, чтобы банкир почувствовал всю важность сказанного, — но покуда у меня не разрешится вопрос с Маленами, я побаиваюсь что-либо вкладывать в город, вы же знаете, что еще недавно город, по наущению графа, закрывал передо мной ворота.

— Ах вот как? — растерянно произнес банкир. — Да, я слышал об этом. Но вопрос, кажется, был решен.

— Да, друг мой, да — решен благодаря нашему епископу. Но что будет дальше? Не все так просто, как мне хотелось.

— Девятый граф Мален помер, прими его душу Господь, есть ли шансы на ваше с ними примирение? — спросил банкир.

— Завтра, я надеюсь, тут будет молодой граф. Я оказался бы крайне вам благодарен, если бы вы посодействовали в примирении. Тем более что средств это не потребует.

— Всеми силами, всеми силами готов содействовать. Что нужно делать?

— Соберите влиятельных людей, городских нобилей, каких сможете, и просите у графа аудиенции, настойчиво просите, а как добьетесь, так говорите о том, что город и все графство желает, чтобы меж ним и мной был мир. И если такое случится, то уж, конечно, ваш банк будет строить дорогу, и я, конечно, доверю вашему дому тысяч сто талеров. Если, конечно, вы предложите хороший процент.

— Сто тысяч? — Сумма, кажется, понравилась банкиру. — Конечно-конечно, я предприму все возможные усилия. Как только граф покажется в городе, я и многие другие достойные люди будем просить его о достижении мира меж вами.

Да, сейчас, именно сейчас и нужно было вытрясти из мальчишки поместье, пока его родственники, все эти злобные, жадные тетки и свора двоюродных братьев и сестер, не научили его кусаться и отстаивать семейный домен. «Пока он сам еще не окреп ни умом, ни духом, нужно забрать у него Грюнефельде. Сын Брунхильды должен иметь свой дом. Да и в разговоре с герцогом умиротворение распри с графом будет еще одним поводом к примирению… Сколько мальчишке лет? Шестнадцать? Семнадцать, кажется? А он уже граф. Еще голова от счастья такого кружится, как от вина, а мне нужно сделать так, чтобы он чувствовал, что все вокруг за то, чтобы он отдал поместье. Конечно, он меня боится сейчас, но и мнение других людей должно также довлеть над ним».

После к генералу подсел глава гильдии кузнецов и оружейников, по осанке и стати, кажется, и сам в прошлом кузнец. Волков знал, о чем будет говорить этот человек: конечно, о дешевом угле, а кавалер вспомнил, что его кузнец просил строить мельницу для ковки полос и листа, — и спросил у главы гильдии, есть ли у гильдии надобность в листе и полосе.

— Так для кузнеца и оружейника хороший лист и хорошая полоса, а еще и хорошая проволока — что хлеб для человека, в этом всегда есть надобность.

— Что ж, прекрасно, — говорил ему Волков. — Если завтра у меня с графом получится помириться, так и у вас, друг мой, появится дешевый уголь, так как дорога хорошая будет построена не только до моих владений, но и до пирсов, и возможно, я позволю вашей гильдии, чтобы вы покупали уголь у меня прямо там.

— Вот лишь о том и просим вас, господин генерал.

— А я в свою очередь попрошу вас завтра от гильдии вашей пойти делегацией к графу и просить о примирении.

— Будем, будем просить, не надобна городу распря промеж сильнейших в графстве домов.

У кавалера на стуле сидел уже пятый гость, а весь стол, отведенный под подарки, оказался заставлен всевозможными дарами, уже прошла вторая смена блюд, когда пришел к Волкову епископ и, видя, что место просителя занято, склонился к кавалеру и сказал:

— Письмо отправлено. Прошу в нем графа быть завтра в городе для важного разговора.

Волков обрадовался, но в то же время и заволновался:

— Приедет ли?

— Надеюсь на то, так как с письмом послал я двух святых отцов, разумнейших из тех, что состоят при мне. Надеюсь, они уговорят его приехать.

В речи монаха слышалась уверенность. Уверенность — как раз то, что Волков и хотел слышать. Да, генерал вложил в епископа и деньги огромные, и сто душ мужиков отдал, не считая баб и детей, и теперь вложения должны были окупаться, поэтому он очень хотел слышать уверенность в словах святого отца.

Дальше приходили к Волкову говорить другие важные люди, в том числе и господин Виллегунд, хлопотавший о поддержке на новых выборах бургомистра и суливший за то золотые горы, и главы торговых гильдий, говорившие о желании строить дорогу и лавки в его пределах, и всякие прочие люди; уже были все смены блюд, уже стали убирать столы, готовя место для бала, когда вдруг к генералу попросился на разговор и сам новый, временный, назначенный до следующих выборов бургомистр Гайзенберг.

Начал он с того, что был рад как-либо услужить господину генералу.

«Да. В городе и вправду все изменилось, если человек, который велел не открывать передо мной городских ворот, говорит, что будет рад служить. Видно, совсем людишки не верят в молодого графа».

— Кажется, это вы издали указ не открывать предо мной и моими людьми городских ворот? — уточнил Волков без всякой видимой строгости.

— Ну, на то было наивысшее пожелание, — начал мяться бургомистр. — Вы должны меня понять, господин кавалер. Я не всеволен, а чаще и вовсе зависим от обстоятельств.

— Наивысшее пожелание? — уточнил генерал. — То есть то была воля герцога, а графское желание тут ни при чем?

— Да, — нехотя согласился Гайзенберг, — граф в исполнении того приказа герцога проявлял удивительное рвение.

Волков понимающе кивал, смотрел на бургомистра по-отцовски ласково.