Дорфус немедленно развернул карту на столе у генерала, тот даже помогал, отставляя посуду на край стола.
— Бёльденген, Бёльденген, — повторял капитан, разглядывая карту. — Значит, на западе. У самой границы с Эйпенцелем, у Юнг-Хольцкого перевала. Почему там, почему не в Мюлибахе собирают людей?
— Полковник этот ждет райслауферов из соседнего кантона, — вспомнил Волков письмо купца Гевельдаса. — Тысяча четыреста человек их будет.
— Именно! — воскликнул Дорфус. Он поднял глаза на лазутчика. — А ну, говори, мерзавец, сколько наемников ждет твой полковник?
— Откуда же мне такое знать, — нехотя буркнул молодой человек, — знаю, что будут не все, меньше их будет. Говорили, что всего девять сотен придет.
— А сколько уже собрал полковник? — снова спросил Эберст.
— Пока две сотни людей готовы, — отвечал молодой человек.
Офицеры стали расспрашивать его дальше, но больше он ничего ценного не говорил. Скорее всего, и вправду не знал. Наконец генерал махнул рукой: уводите.
— А как с ним быть? — спросил ротмистр.
— Думал, вы знаете, — отвечал генерал и показал на шею: повесить негодяя. И, пока ротмистр не ушел, добавил: — Ротмистр, вам и людям вашим двадцать талеров.
Офицер молча поклонился — но было видно, что он доволен суммой, — после поволок начавшего было рыдать и просить о пощаде лазутчика прочь от офицеров.
Теперь Волкову и не было нужды объяснять офицерам, что нужно торопиться.
— Либо берем город за пять дней, либо придется выдвигаться, оставляя город у себя в тылу, и давать полевое сражение этому полковнику, — сказал Брюнхвальд.
— Боюсь, что полковник тот будет не один, думаю, что они и на юге, в Мюлибахе, собирают людей, — добавил капитан Дорфус.
— Надо брать город, нужен штурм, раз ворота уже разбиты, — произнес полковник Эберст задумчиво. — Иначе придется отходить к обратно к реке.
«Вот и славно, что вы это понимаете».
— Господа, — начал Волков, — прошу вас, соберите в ротах охотников, первым делом доппельзольднеров и стариков, мне нужно триста человек в первой колонне, а во второй уже пойдете вы, господа, с тысячей человек.
— Вам надо будет? — удивленно или даже с негодованием спросил капитан Дорфус. — Господин генерал, неужто сами вы намереваетесь идти в пролом в первой колонне? — При этом он обвел взглядом других офицеров, ища у них поддержки.
Но полковники Брюнхвальд и Эберст молчали, они уже были согласны с решением генерала.
— От Рохи я возьму сто человек аркебузиров и полсотни ваших, Эберст, арбалетчиков, — продолжал генерал, и не подумав отвечать капитану. — Прошу вас, господа, идите в полки и отберите людей для первой колонны.
На этом завтрак и быстрый утренний совет оказались закончены. Генерал пошел к коню, а Дорфус, в дерзости своей неумерен, шагал рядом и учил генерала:
— Не должно первому офицеру идти в самое опасное место. Разве можно рисковать вами в земле, где каждый человек нам враг.
— Должно, — сухо отвечал кавалер зарвавшемуся молодому офицеру. — Иногда нужно первому офицеру под знаменем становиться в первую линию.
— Иногда, господин генерал, иногда, когда выхода другого нет, когда решается все в битве.
— Сейчас именно все и решается, капитан, вся кампания наша, может так статься, сегодня в этом проломе и решится.
Дорфус еще что-то говорил ему, но кавалер уже садился на коня и не слушал капитана. Покинув лагерь, что перекрывал северную дорогу к северным воротам города, он поехал на юг, туда, где били и били тяжелые пушки.
Пруфф на этот раз не стоял на телеге, а раздобыл где-то кресло.
Генерал был удивлен. Одна створка ворот уже рухнула на землю, а другая криво висела на железе, вся разбитая в щепки. За нею виднелась и переломанная решетка, она тоже почти лежала на земле.
— Так что, можно уже и заходить? — спросил Волков.
— Хочу вон ту створку наземь скинуть, иначе затруднит проход колонны, — отвечал Пруфф.