— Сейчас я на него погляжу, этот холерный думает, что обойдет нашу сторожу и уйдет? Черта с два!
— Подождите, барон, — произнес Волков, вылезая из телеги. — Не спешите.
— Фольков, а я и не спешу, — крикнул барон и опять потряс копьем. — Мы все тут слышали, как он шлепает по воде вон там.
— Надо выяснить, где шлепает, — сказал солдат.
— Вот я сейчас и выясню, — сказал барон, дал шпоры коню и унесся в туман.
— Он сейчас убьется, — заявил Ёган. — Темень кругом да туман!
— Эй, кто-нибудь, езжайте за бароном, — заорал солдат.
— А на чем? — спросил сержант. — Кони-то расседланы!
— Расседланы? — заорал Волков. — Какого дьявола?!
— Так ваш Ёган сказал, что на долгой стоянке коней расседлывать, чтобы отдыхали, только у барона был под седлом, он своего расседлывать не велел.
— Господи, что ж за болваны-то, — произнес солдат.
И тут из тумана донесся звук. Сначала Волков даже не понял, что это, а потом догадался. Это было резкое, неестественное, с подвизгом, ржание коня, а затем и крик: короткий, злобный, боевой. Кричать, кроме как барону, здесь было некому.
— Что стоите, дьяволы?! На помощь барону, бегом!
Сам схватил секиру из телеги и бросился на звук. Его быстро догнал Ёган, отобрал у него секиру:
— Куда вам с одной рукой-то? — и побежал вперед. Тут же их обогнал всадник. Волков узнал мощную спину сержанта, ехал он без седла, в правой руке держал алебарду. Все остальные люди тоже легко обгоняли солдата, от бега у него заболела щиколотка, но это было полбеды. Бедой было то, что снова закололо в груди, и во рту появилась кровь. Он остановился, стал кашлять, пришлось перейти на шаг, сплевывать. А впереди шла нешуточная кутерьма, из тумана на него выскочил конь барона, до него доносились звуки глухих ударов, крики. Солдат слышал, как громко и отчетливо кричит сержант:
— В колено его руби! Не стой! Навались разом! На руку навались! Держите крепче! Барона-то оттащите!
Когда солдат доковылял до места действия, первым делом он увидел барона, тот сидел в дорожной грязи по пояс, но был весел.
— Я поймал его, Фольков. Слышите? Он думал обойти нашу сторожу, — барон уставился на солдата. — А что, он вас тоже задел? У вас на бороде кровь.
— Что? А, нет, это я кашлял, вы-то целы, барон?
— Я цел, Фолков, я цел и прекрасно себя чувствую, давно себя так не чувствовал, давно.
А Волков подумал о том, что ему повезло, ибо нет худшего позора для коннетабля, чем потеря своего господина. Даже если господин такой болван.
— А он крепок, Фольков, — продолжал барон, с трудом поднимаясь из грязи. — Он очень крепок, этот холерный мужик, он мотал меня как тряпку, одной рукой. Клянусь богом, я не видел такой силы ни у кого, а второй рукой пытался сломать мне шею. Вы не поверите, Фольков, пытался открутить мне голову, словно пробку от бутылки.
— Сержант поспел вовремя?
— Да, вовремя, рубанул ему алебардой по руке, как по мне не попал, — не пойму.
— Ваш сержант, конечно, туповатый, но, думаю, он смел и предан вам.
— Именно так, Фолькоф, именно так.
Они подошли к людям, что возились в грязи с великаном. Уже стянули его веревкой. Скрутили. Только тут солдат понял, насколько холерный мужик огромен. Кто-то уже побежал за телегой.
— А воняет он похлеще холерного сортира, — заметил барон.
Волков промолчал, он разглядывал это существо и понимал, что оно мало похоже на человека. Серо-желтый гигант только издали напоминал человечий силуэт. Чрево у него было огромно, руки как толстые ветви деревьев, одна из них почти отрублена, а вот левую ногу отрубили совсем.
— А крови то и нет, — заметил Волков.