— Брал. И хлеб, и сыр брал. Поесть хотите?
— Отдай детям.
— Чего это? — возмутился Ёган. — Не помню я, что б мельник мужицким детям хоть горсть муки забесплатно дал.
— Отдай, — твердо сказал солдат.
— Ну, что ж, — Ёган подъехал к семье и, не слезая с лошади, дал старшему четверть хлеба. — Держи, поделись с малыми.
А сыр давать не стал. А солдат не стал настаивать — сил не было.
Мельник продолжал что-то бубнить про высокую воду, и что мужики не ездят к нему молоть, а ездят на ветряную, и что когда вода сойдет, то он долг вернет, но солдат его не слушал. Он оглядывался по сторонам и, увидев что-то, спросил:
— А та тропка куда ведет?
— К затону.
— И лодчонка у тебя есть?
— А как же не быть-то? Есть.
— И сеть имеешь?
— И сети, и вентеря.
— А когда ставил?
— Все время ставлю.
— Раков ловишь?
— Ловлю.
— То есть, есть чем поживиться, раков кушаешь.
— Только за счет рыбы, раков, нутрий и живу, а раков не кушаю, шибко дорогие, либо барону, либо в трактир везу. А на деньги хлеб детям покупаю. Раки нам не по карману, господин.
Солдат и так это видел, даже если мельник и хитрец, и скрывал доход от управляющего, вряд ли он своих детей стал бы держать впроголодь.
— А вон та тропа, куда ведет? — Волков указал плетью на тропу, ведущую в лес.
— Там старое кладбище, да и хибара ведьмы нашей, — отвечал мельник.
Солдат глянул на сержанта:
— Какой еще ведьмы?
— Да не ведьма она, или ведьма. Черт ее разберет, вроде не злая она, — ответил сержант. — Старое кладбище по правую руку будет, а ее дом по левую, там она и живет, наш поп ей ближе селиться не велел.
— И что, колдует?
— Да не знаю, девок от бремени избавляет, хвори заговаривает, отвары от бессонницы варит, — сержант чуть наклонился к Волкову и почти шепотом добавил: — и говорят, что приворотные зелья делает из бабьей крови.
Солдат поморщился, слушая его.
— А еще повитухам помогает, — сержант резюмировал, — в общем, не то, что бы ведьма, но вроде ведьма, а вот поп к нам в церкву ее не пускает.
— Надо ее тоже досмотреть будет.