— Моя госпожа просила помочь в этом хлопотном деле меня.
— Я буду вам признателен, — сказал солдат, впервые назван Томаса на «вы».
Тот это заметил:
— Я готов начать дело и вызвать людей, но сии господа попросят за свою работу серебра.
— Странно было бы, если бы это было не так. Вы же сказали, что они юристы. И сколько их будет?
— Обычно работают они вчетвером. И желают получить за свою работу по двадцать талеров.
— По двадцать талеров? — ужаснулся солдат.
— Да, но они того стоял, господин коннетабль. После аудита вам эти деньги вернутся сторицей.
— Не мне, а барону, — невесело произнес Волков.
— Да-да, барону, — согласился Томас. — Так что, звать мне господ юристов и бухгалтеров.
— Зовите, если они согласятся работать за десять монет каждому.
Томас помолчал, подумал, покивал головой и произнес:
— Согласятся, у них сейчас нет работы.
— Осталось вытрясти сорок монет из барона, — невесело произнес солдат.
— Таким как вы все под силу, — ответил Томас, поклонился с достоинством и ушел.
А солдат еще раз улыбнулся госпоже Анне, все еще стоявшей на балюстраде, помахал рукой, и выехал из замка.
— Десять талеров, — не то восхищался, не то возмущался Ёган. — Мужику за такие деньги, почитай три года работать. Почему так?
— Потому что они грамотные, а среди дурней ученый цены не имеет. Он бесценен, потому и плату требует большую.
— Несправедливо это, — не унимался Ёган. — Вот сколько дней он работать будет?
— Не знаю.
— Но не год же?
— Ну, не год.
— Несправедливо все устроено.
— Знаешь что?
— Что?
— Держись-ка от меня подальше, — сказал Волков.
— А чего? — ответил Ёган недоумевая.
— Да ничего, ноешь все время, дразнишь Господа, вот хлопнет он тебя молний и меня еще заденет.
— А что, я не прав? — не сдавался Ёган.
— Конечно, неправ. Был бы ты прав, то ночью бы не я, а ты вызвал на поединок фон Тиллера.