– Не надо бы об этом по бякобуку, Лёшенька, – испуганно прошептал Добрыдень.
Аля вдруг почувствовала, что с Мишелем, который стоял на столе, облокотясь сзади на её плечо, стало что-то происходить. Сначала он как будто потерял вес, а потом начал таять. Минута – и его не стало. Интересное было зрелище – на плече у Али он таял, а зато рядом с Лешим так же постепенно проявлялся, вырисовывался в воздухе.
– Ну наконец-то, – сердито сказал Леший и протянул Мишелю новую кисть. – Скорее за дело!
– Дядя Леший, но я ведь испачкаюсь, – возразил Мишель.
– Тогда сними цилиндр.
– Но моя шёрстка!
– Искупаешься. Краска сварена из ромашек и одуванчиков, колдовства в ней совсем немножко, поэтому отмоется легко.
– А вдруг не отмоется?
В глазах Лешего засверкали недобрые огоньки. Он сжал кулаки и топнул ногой.
– Почему ты всё время со мной споришь?! – закричал Леший. Ты же знаешь, как мне нелегко было стать хорошим. Если не будешь меня слушаться, я снова превращусь в того, кем был!
И тут все с испугом заметили, что небольшой закруглённый нос Лешего начал быстро вытягиваться, принимая форму крючковатого клюва. Ногти на руках выросли и загнулись, а футболка на спине затрещала под набухающим горбом.
– Лёшенька, Миша, не ссорьтесь, – вне себя от ужаса залепетал Добрыдень. – Миша, делай так, как Лёшенька говорит. Вот как он говорит, так и делай…
Мишель без промедления обмакнул кисть в ведро и начал красить.
– Что ты, дяденька, я ведь не спорю, – попискивал он. – Оранжевый дом важнее всего на свете.
– Это тебя существа испортили, напрасно я тебя отпустил, мал ты ещё, – басил в ответ Леший.
Аля выключила бякобук.
– Они там все сумасшедшие, – сказала она.
– Ух, но они же волшебники, – возразил Вилли. – Конечно, они не такие, как мы. То, что для нас важно, для них – пустяк.
– Завтра в Бякандии конкурс уродства, – задумчиво проговорила Аля. – Хорошо хоть Добрыдень не сказал, что я и там должна занять первое место. Чтобы получить медаль, которая мне необходима.
Бяка, вопреки обыкновению, даже не улыбнулась. В уголках её рта пролегли едва заметные горестные морщинки.
– Я устала от всей этой белиберды, – произнесла Аля. – Вилли, доедай своих ужасных жуков, и пойдём к Верховной в пещеру.
– Ух, зачем? – опешил Виллли.
– Спасать Василису, Добрыдня и Лешего. А заодно свои шкурки и весь земной шар впридачу. Кто-то должен это делать, не всем же ремонтами заниматься. Мы существа простые, колдовству не обучены.
Глава 19. Вперед, в логово зверя
Они решили выйти из землянки, когда стемнеет. Пробраться незамеченными гораздо легче под покровом ночи, чем среди бела дня. Дневной лес полон бук, стражей порядка, а ночью они, как правило, спят, поэтому самое страшное случается в Бякандии именно ночью. Едва солнце опустилось за верхушки сосен, как друзья повесили себе на шеи ожерелья из рябины на тот случай, если придётся задержаться, и они проголодаются. Аля взяла кнут превращений. Они уже собрались уходить, как вдруг Вилли стукнул себя ладонью по лбу: «Ух, чуть не забыл!» Он подошел к Хрюнде, погладил её мягкой шестипалой лапой, почесал за розовым ушком и вкрадчиво произнёс: «Хрюндя, дай мне два бубля».
Свинка недовольно надула губы: «Не дам, хрю», – сказала она.
– Ну Хрюндечка, пожалуйста, они нам очень нужны. Аля не ест того, что ем я. Она голодная уже несколько дней. Нам нужно купить еды для неё.
На мордочке у Хрюнди появилось сочувствие, пятачок увлажнился.
– Так и быть, хрю, только ради вас, – сказала свинка. Она перевернулась на бок, и из прорези на её спине выпала двухбублёвая монетка.
– Желаю удачи, хрю. Больше не проси, всё равно не дам. Больше нету.