Мишель пожал плечами.
– Нет ничего проще.
Он свистнул. Одна из рохлей обернулась и засеменила на зов. Подойдя к Але с Мишелем, рохля выпятила пухлые розовые губы и взглянула на них несчастными глазами. Жалкое, забитое существо. «Вот родишься рохлей, так и будут на тебе всю жизнь ездить, а ты терпи да помалкивай!» – подумала Аля.
– Пусть она нам что-нибудь скажет!
– Что именно? – деловито спросил Мишель.
– Ну… пусть признается, о чём она сейчас думает, – сказала Аля.
«Сейчас, небось, начнёт ныть, канючить и жаловаться на тяжёлую судьбу,» – подумала бяка.
Мишель снова тихонько свистнул. Рохля встрепенулась, ударила себя по крупу хвостом, прокашлялась и разборчиво произнесла низким сиплым голосом:
– А ну-ка брысь с моей поляны, малявки! Катитесь колбаской!
Аля даже подпрыгнула от неожиданности и завопила:
– Караул!!! Рохля взбесилась!
Рохля высокомерно оглядела Алю от ушей до кончика хвоста и заржала.
– Не бойся, я не кусаюсь, – сказала рохля. – Видишь, у меня на шее мешок висит? Да не тут, с другой стороны! Развяжи его. И поторапливайся, пока старуха не вернулась.
Бяка послушно расшнуровала мешок. Внутри лежал кнут с позолоченной рукояткой.
– Ч-что это?
Рохля открыла рот, чтобы ответить, но тут послышался отдалённый треск ветвей и шуршание листьев. Рохля поджала хвост, обвела их виноватым взглядом и потрусила обратно к своей подруге, а Аля так и осталась стоять с кнутом в руке.
– Вот это да… – протянула Аля.
Шум приближался.
– Ой, это же Верховная! – сообразила бяка.
– Ух, откуда она здесь? – спросил Вилли.
– Царица Бякандии приехала к озеру на рохлях, а повозку спрятала в кустах, я своими глазами видела. Потом поговорим, в безопасном месте. Бежим скорей! – крепко сжимая в руке кнут, Аля кинулась наутёк. Ухарь и мышонок поспешили следом.
Они и предположить не могли, что всё это время на поляне, в двух шагах от них, в высокой траве прятался Старый Пень.
Глава 17. Рассказ Мишеля
Всю дорогу до норы Аля, Мишель и Вилли мчались со всей скоростью, на какую были способны. Отворив дверь, они кубарем скатились по лестнице вниз и только там, в убежище, перевели дыхание.
Мишель немедленно уселся за стол и начал торопливо что-то грызть: ему всегда хотелось есть, когда он волновался.
– Вилли, я тоже умираю от голода! – сказала бяка, едва придя в себя. – Давай скорей обедать. Мне сегодня такое пришлось пережить, что даже аппетит разгулялся. А что, кстати, есть будем?
– Шашлык из саранчи. На гарнир – лапша из бересты или пюре из крапивы с тушёной акацией. По выбору.
Бяка тяжело вздохнула и спросила уже безо всякой надежды:
– А на компот?
– Смоляной кисель.