— Родители, вы в своём уме? — возмутился я. — Мне гарем не нужен.
— А что такое гарем? — заинтересовался Акулыч.
— Тебе рано об этом знать, двоюродный брат, — отмахнулся я. — Подрастёшь — поймёшь.
— Да о чём ты говоришь⁈ — воскликнула маман. — Какой гарем⁈ Просто… подружись с девочкой.
— Знаем мне эти «подружись?» — ухмыльнулся я. — Нет уж. Мне Юленьки с Ульяной за глаза хватит.
— А это не гарем? — Акулыч вновь вопросительно посмотрел на меня.
— Это дружба, Акулыч, — хлопнул я его по плечу. — Хорошая, крепкая дружба.
— Ты всё равно подумай, — не отступала маман.
— Ну вот и дружи с ней, если так она тебе нравится, — резко ответил я. — Я уже сыт по горло её вопросами.
— Наташ, ну правда, пусть Серёга сам решает, — ответил батя. — Он же не маленький уже. Разберётся.
— Ладно… — надулась маман. — Всё вам не скажи, и не посоветуй. Как хотите…
Она махнула бокал вина и улыбнулась, правда — через силу. Вот так-то лучше. А то нашлись тут «советники». Я и без ваших советов и рекомендаций вполне справляюсь. Уже, как-никак, триста лет от роду, если считать всё вместе, конечно. Опыта в амурных делах — хоть одним местом ешь!
После ужина с помощью змейки я проведал Евграфия Романовича. Тот склонился над своим портфелем и что-то искал. Долго и упорно. Я устал за ним следить, переключившись на переписку с Ульяной. Поделился с ней недавними приключениями. Затем о себе напомнила Юленька. И с ней тоже пообщались. Так и пролетело время до сна.
На следующий день после завтрака мы с родителями вышли во двор. Решили прогуляться по дворцовой площади. Маман приспичило пофоткаться, и бате предстояла почётная миссия побыть в очередной раз её личным фотографом.
— Сынок, перед женитьбой всегда проверяй одну вещь, — прошипел мне на ухо батя.
— Продолжай, — так же тихо попросил я.
— Есть ли у твоей дамы пристрастие к фотосессиям, — добавил батя.
— Вы о чём там шепчетесь⁈ — вскрикнула маман, уже найдя какую-то клумбу.
— Всё хорошо, дорогая, просто радуемся погоде, — прищурился батя.
— Смотри, какие цветы шикарные! — воскликнула мама Наташа. — Сфотографируй меня!
— Запомни, сын, — подмигнул мне батя и вздохнул, крикнув:
— Иду, дорогая! Спешу!
Я улыбался, посматривая, как батя выбирает ракурс, щёлкая позирующую маман, а затем увидел выскочившего из дворца Евграфия Романовича.
Он был взбудоражен, редкие седые волосы торчали на голове в разные стороны. В руках он держал какую-то чёрную коробку.
Старик подскочил ко мне и радостно бросил:
— Юноша, вы даже не представляете, что я придумал! Это просто разрыв мозга. Я сам не ожидал!
— Вы это о чём? — удивился я.
— Нам нужно срочно на берег Байкала. Вон туда, где вечная мерзлота.
Рядом появился и князь Березин. Он услышал фразу Евграфия Романовича.
— О чём разговор? — спросил он у старика.