Глава 21
— Покушение на императора?
— Боги!
От громких возгласов звенит в ушах.
То что происходит, не поддается для меня никакому логическому объяснению.
Не должно было быть так. Не должно.
В руках Александра сверкает сталью короткий клинок. В одно движение он срезает множество пуговиц мундира правителя и распахивает рубашку.
Поляна напряженно замирает.
Я поперхнувшись, ошарашенно смотрю на то, как в районе солнечного сплетения императора расползается черное пятно, похожее на паука.
Я знаю что это.
Печать проклятья.
Откуда?
У меня в голове не укладывается. В книге императора не проклинали.
Реакция придворных — шок, ужас, смятение.
Моя реакция — тоже самое, только к этому спектру добавляется обезумевший мыслительный процесс. Хочу понять, почему это произошло?
— Спокойно, — осекает всех Александр. — Здесь есть лекари? Мне потребуется помощь. Надо снизить давление метки, только потом перенести императора в его шатер.
Я с восхищением наблюдаю за Александром, не смотря на сковавший сознание ужас.
Дракон действует быстро, выверено, беспристрастно.
Лицо напряжено, ему нелегко. Он просто не может не волноваться за императора, который все-таки ему отец. Но дракон сосредоточен и внимателен. Он не дает волю эмоциям.
Каждое его действие завораживает. Начиная от напряженной проступившей венки на лбу и заканчивая мерцающим светом, исходящим с кончиков пальцев.
Плотно сжатые губы…острый сосредоточенный взгляд. Александр небрежным движением развязывает платок на своей шее, чтобы не мешался.
А я зачем-то на это смотрю. Буквально поедаю глазами каждый жест. Меня завораживает даже поток энергии дракона, которым он насыщает бесчувственного правителя.
Эй! Маша, очнись! Тут императору плохо!
Мысленно бью себя по щекам. И они горят от стыда и неловкости.
Пропускаю момент, когда Фло делает неуверенный шаг к Александру. Затем еще шаг. И еще.
Девушку будто ведут инстинкты. Она вытягивает вперед руки, останавливается, собирается опуститься на колени.
Очухавшееся окружение императора вырастает перед девушкой стеной.
Поляна ошарашенно шипит:
— Что за наглость?
— Кто она? Простолюдинка?