Щупальца обвивают мою лодыжку и рывком тянут по земле.
— Дай руку, держи меня! — всхлипывает Фло. Наши кисти соприкасаются, но очередной рывок и меня оттаскивает от нее.
Я оказываюсь у цветка и он снова раскрывается.
Яркий свет ослепляет, словно проникая в каждую клеточку. Ослепляет так, что выжигает насквозь.
Тело лихорадит от жара, будто его пронизывает миллион раскаленных игл. А затем становится невыносимо холодно. Мир меркнет, кровь густеет, подобно смоле.
Внутри разрастается страшная пустота. Дыра через которую уходит все… энергия, надежды, сила, жизнь.
Останется только мрак и сплошная боль.
А еще острое чувство собственного угасания.
Глава 17
Вспышка, безумный визг.
Но тьма внезапно рассеивается.
Меня отпускает. Словно выбрасывает на поверхность из под толщи воды.
Жадный вдох и выдох.
Закашливаюсь, наверное все то время, что тварь пожирала мое сознание — я не дышала.
— Уинтер, — хриплое и беспокойное.
Кто-то опускается рядом со мной на колени, сжимает в теплых ладонях мое лицо. Трогает лоб и прикасается к жилке на шее.
Тело трясет и знобит от холода. А веки кажутся невероятно тяжелыми и горячими, словно к ним приложили раскаленные угли.
Чужие ладони смещаются к моей груди и даже находясь в полуобморочном состоянии, слышу щелчок верхней застежки лифа.
— Ммм, — мычу сквозь стиснутые зубы, слабым движением пытаюсь отпихнуть наглые ладони. Но мое запястье перехватывают и бесцеремонно отводят в сторону.
— Уинтер, не сопротивляйтесь. Инфекция распространяется, времени мало.
Инфекция?
Какая инфекция?
Дергаю головой. Дышать становится неожиданно сложно. Чувство такое, словно на грудь опустили тяжеленную плиту.
— Я не дам вам вот так умереть, — рычит смутно знакомый голос. Правда, слышу его эхом, через заложенные уши, — Прекращайте капризничать.
Очередная застежка расстегивается и его ладонь, отгибая край блузки, проскальзывает к солнечному сплетению.
Прикосновение кончиков пальцев к моей коже разрядом тока выбивает из легких новый вздох. Резкий и болезненный.
— Тише, потерпите. Сейчас пройдет, — вкрадчивый тембр звучит отчетливее. Другая рука мужчины накрывает мою щеку. Мягко так, успокаивающе.
Он не обманывает. Боль уходит, дыхание восстанавливается. Каждую клеточку наполняет приятное тепло и оно словно разгоняет последние остатки мрака.
Лихорадящий меня жар наконец отступает и у меня получается раскрыть веки.
Перед глазами в полумраке расплывается хмурое лицо Александра.