Наши глаза снова встречаются. Потемневшие как во время бури синие радужки дракона — светлеют и наполняются чем-то похожим на грусть.
— Уинтер, черт возьми, где ты была?
У меня не получается понять интонацию голоса. Она слишком смешанная и сложная и это меня пугает.
Эмоции берут верх. Сбрасываю его руки и бегу к двери.
Только успеваю потянуть на себя ручку, как дверь тут же захлопывается и я оказываюсь прижатой к полотну.
Александр расставляет руки по обе стороны от моей главы. Наклоняется и я замерев, чувствую как он проводит кончиком носа рядом с моей щекой, опускаясь к шее.
Мужчина делает глубокий вдох, оставляя жаркий след дыхания на моей коже. Новый вздох и по моему телу расходится колючая дрожь.
Что происходит?
— Как же мне не хватало твоего запаха, — хрипло шепчет он мне на ухо, продолжая втягивать воздух рядом с трепещущей жилкой.
Его рука смещается к моим волосам. Запутывается, перебирая пряди, а я всё никак не могу нормально вздохнуть.
Он немного отстраняется, хмурится из стягивает с моей головы парик. Золотистые локоны рассыпаются по плечам.
Окончательно потеряв самообладание, я так сильно вжимаюсь в дверное полотно спиной, что ноющей болью отзывается затылок.
Меня колотит мелкая дрожь и частые удары сердца отдаются в висках.
Александр снова трогает и рассматривает мои волосы, но на этот раз иначе. Будто с упоением.
Странно, но на меня эта необычная ласка действует успокаивающее.
Александр поднимает голову и лёгкая дымка в его глазах рассеивается. Взгляд обретает остроту.
Провернув щеколду, он оттаскивает меня от двери.
В следующее мгновение оказываюсь сидящей в кресле напротив него.
— Повторю свой вопрос, где ты была?
От напряжения, охватывающего тело, машинально сжимаю кулаки и никак не могу расслабить пальцы.
А ещё не могу избавиться от ощущения, что я нахожусь прямо перед хищником, которому в любой момент могу пойти на обед.
— Мне кажется, вы задаете неправильные вопросы, — бурчу и в ответ.
— Неужели, — изогнув бровь, Александр скрещивает мощные руки на груди. — И что я должен по-твоему у тебя спросить?
Стискиваю до скрипа зубы. Как оказывается у него все просто.
Собрав остатки своей решительности, с придыханием произношу:
— По-моему, вы вообще не должны у меня ничего спрашивать хотя бы по причине того, что мы похоже с вами оказались врагами.
От моих слов на скулах Александра напрягаются желваки.
— Что за бред, Уинтер? С чего мы вдруг с тобой стали врагами?
— Разве…? — начинаю говорить по инерции, но тут же прикусываю кончик языка.
Смысл его слов доходит с опозданием, вызывая в моей голове мощную вспышку диссонанса.