Расспросы и прощупывание, всё это заняло у меня около пятнадцати минут, и с вероятностью девяносто пять процентов подтвердило тот диагноз, который я и думала. Теперь можно было назначить лечение. «Убивало» отсутствие антибиотиков и здесь я очень рассчитывала на лабораторию, которая скоро станет мне доступна и возможно, что у меня получится выделить пенициллин.
— Я, похоже знаю, как справится с твоей «слепотой», — сказала я, — вот только надо будет примерно от десяти дней до двух недель не напрягать глаза.
— Ну это невозможно, — сразу воскликнула Дана, — меня выгонят из швейной мастерской.
— Скорее всего, — согласилась я, — но, если ты ослепнешь, то тебя тоже выгонят, не так ли?
Девушка удручённо замолчала.
— Дана, у меня есть одна идея, но нужно твоё согласие, — начала я
— Я согласна, — не дав мне даже договорить, сказала Дана
Я улыбнулась: — «Вот же торопыга», а вслух сказала:
— Дана, у меня есть пациент, я помогаю ему в частном порядке, но не могу находиться там постоянно, отслеживая его состояние, и поэтому они приезжают за мной, когда необходимо сделать перевязку.
Я посмотрела на Дану, та внимательно слушала, не перебивая, и я продолжила:
— У него есть сиделка, но мне она не нравится, неаккуратная, в медицине не разбирается.
— Я тоже не разбираюсь в медицине, — всё-таки не удержалась Дана
— Я тебя научу, — сказала я, — повязку сменить ты сможешь.
Внимательно посмотрела на Дану и договорила:
— Как раз постельного ухода этому пациенту осталось примерно на две недели, если они согласятся взять тебя на это место, то это будет большой удачей. И заработаешь. и сама полечищься, и глаза твои отдохнут.
И здесь мне пришла в голову мысль об особенности некоторых людей, о которой я всегда забывала:
— Ой, прости, я не подумала, может быть, ты крови боишься?
Дана замотала головой:
— Нет, помнишь, в приюте мы же вместе с тобой тогда помогли Тине, когда она упала и разодрала ногу так, что девочкам стало плохо.
Этого я, конечно, не помнила, но кивнула, улыбнувшись.
Договорились о том, что я завтра поговорю со своим пациентом и, если они согласятся нанять Дану, то постараемся встретиться вечером, чтобы Дана не пропускала работу.
Я записала Дане несколько рецептов, то, что она могла начать делать прямо сейчас. Кстати, у ей хозяйки оказался неплохой запас лекарственных травок, которыми та с радостью была готова поделиться с «бедной девочкой».
Я пока отобрала цветки ромашки, василька, который был бы, пожалуй, даже посильнее, не было, но зато был укроп. Написала, как сделать отвар и тёплый компресс. Но, конечно, нужно было искать календулу, чтобы сделать делать капли, и, главное, исключить на время лечения шитьё в полутёмной помещении.
Хозяйка, которую звали миссис Молли. Улыбающаяся старушка наотрез отказалась называть фамилию, и просила называть её по имени, узнав, что я врач тут же начала задавать мне вопросы про свои симптомы. Никакие мои уверения, что я ещё не врач, не могли её переубедить.
Я каждый раз удивлялась, как люди неважно в каком веке и мире они живут готовы верить случайной информации о методах лечения, а не идти ко врачу. Возможно, здесь это происходило потому что уровень медицины был ещё не высок, а вот стоимость иногда была непомерно высокой. Именно потому во все века в медицине всегда было много аферистов, предлагающих «чудо-лекарство» от всех болезней.
В общем Дану я пристроила. Когда на следующее утро за мной приехал Йен и повёз меня снова в красивый особняк, где уже гораздо менее бледный Майкл поедал овсяную кашу на завтрак, по дороге я предложила ему на две недели взять мою протеже, пообещав всему научить девушку и поручившись за неё.
Йен сразу спросил:
— Эта твоя приютская которую ты от мадам спасала?
Я кивнула, скрывать мне было нечего. И с одной стороны, я понимала, что даю господам «бандитам», козырь, который они могут использовать против меня, а с другой, выхода другого я не видела.
— Ладно, — проговорил Йен, — денег ты не берёшь, пусть это будет наша оплата твоих докторских услуг, всё же Майкла ты похоже вытащила.