— Мисс Кроули, я вас не отпускал, — раздался голос доктора Уислера.
А я вдруг поняла, что мне надоело выслушивать и молчать, каждый раз опасаясь того, что он может помешать мне или отстранить.
Я вдруг поняла, что Франц фон Мекленштейн предложил мне не просто альтернативу, он дал мне возможность освободиться от этой ставшей уже больной, набившей оскомину, зависимости.
«Интересно, — подумала я, — если я, наконец-то, сейчас отвечу доктору Уислеру так, как хочу, какое у него станет лицо?»
И я остановилась и повернулась, мельком увидела растерянное лицо Максимилиана, даже пожалела его, ему-то с этим человеком оставаться и задала вопрос:
— А разве вы не всё сказали, профессор?
— Я всё сказал, — тоном человека, уверенного в том, что всё делает правильно ответил Уислер.
— Так и я всё сказала, — холодно улыбнулась я доктору и остальным членам комиссии, по крайне мере, трое из которой, включая фон Мекленштейна, прятали понимающие улыбки
Принц встал, и молча пошёл в направлении двери, то есть ко мне. Но доктор Уислер словно не хотел понимать, он ещё раз переспросил:
— Мисс Кроули, вы что отказываетесь от предложения?!
— Да, — со вкусом, наслаждаясь каждым слогом произнесла я, — я отказываюсь тратить четыре года на то, что я и так знаю.
Я безусловно рисковала, но кто поверит, что в юном теле душа древней старухи из другой реальности. А «охоты на ведьм» в этом времени уже не было. Прогресс делал своё дело.
Я посмотрела на фон Мекленштейна и кивнула ему, подтверждая, что готова принять его предложение. Увидела предупреждающий взгляд принца, от которого не укрылись наши переглядывания.
Из аудитории мы вышли вместе.
На выходе из здания университета стоял Герберт, подогнав автомобиль к самым дверям.
Увидев принца, вытянулся и пошёл открывать дверцу.
Но Максимилиан остановил его, бросив:
— Езжай домой, Герберт, я сам отвезу мисс Кроули.
Возле здания университета были люди, студенты, выходившие с занятий, какие-то компании молодых людей, было ещё не очень поздно. Поэтому я удивилась, что при «всём честном народе» мы с принцем сели в одну машину, он на водительское сиденье, я рядом с ним на пассажирское и машина довольно резко отъехала, так, что щебёнка вылетела из-под колёс и взлетев вверх простучала по каменным ступеням уже после того, как автомобиль отъехал.
Какое-то время принц молчал, я слышала только его дыхание. Машина выехала на набережную, это было в другой стороне от Ист-Энда.
— Ты не возражаешь, есди мы заедем в наше место? — голос принца выдавал волнение.
Было ещё достаточно светло, я подумала о том, что мы ещё ни разу здесь не бывали с Максимилианом в светлое время, только поздно вечером или ночью, когда никто нас не мог увидеть. Но сегодня мне было всё равно, я не опасалась, дурных слухов, я больше не была зависима от этого.
Макс остановил машину, но не спешил выходить. Я усмехнулась и сама открыла дверцу. Вышла наружу, вдохнула влажный воздух. Здесь в этой части города он был чистый. Здесь было мало домов, все они были частные и не было производств, которые использовали каменный уголь, от вони которого первое время в Ист-Энде мне было не по себе.
Максимилиан тоже вышел, подошёл ко мне, но не стал обнимать, просто встал близко, так что я чувствовала тепло его кожи, спросил, не используя вопросительной интонации, а утверждая:
— Ты решила уехать
Я, смотревшая на воду и на симпатичные домики на том берегу реки, повернула голову к принцу и посмотрела ему в глаза:
— У меня нет другой альтернативы, только эта. Ты же видел сам, ваш королевский доктор непробиваем.
— А как же мы? — Максимилиан всё же положил руки мне на плечи
И если бы мне было девятнадцать, я бы никуда не уехала, потому что вся моя женская суть тянулась к нему, обнять, прижаться, поцеловать сказать, что я люблю его, что верю ему. Но я знала, что моё предназначение, то, зачем я здесь, для чего получила второй шанс, главнее.
Поэтому я просто потянулась губами и прижалась к губам принца, который сперва несколько растерялся от моей инициативы, но быстро сориентировался, превратив невинное прикосновение в настоящий поцелуй.