Я обернулась, и увидела родной и встревоженный взгляд Максимилиана, который, конечно же заметил, и следы крови на моём платье, и испорченную причёску,
— Мисс Кроули, — вдруг раздался недовольный голос доктора Уислера, — не отвлекайтесь.
И мне пришлось снова повернуться к комиссии. Все члены которой теперь сидели и внимательно смотрели на меня, включая толстого недовольного господина. Только Франц фон Мекленшейн отчего-то улыбался и перебегал взглядом с принца на меня.
Усталым голосом доктор Уислер разъяснил основные правила и экзамен начался.
Через два часа объявили первый перерыв. Пока всё шло очень хорошо, была письменная часть по элементарным вопросам. Похоже, что экзамен двигался не в разнобой, а курс за курсом.
За окнами уже было темно, когда объявили второй перерыв. Все члены комиссии удалились, и я закрыла глаза, и устало опустила внезапно потяжелевшую голову на руки и постаралась дышать ровно. Сама не ожидала, что будет настолько непросто.
Вдруг уловила аромат жареной рыки и картошечки. Открыла глаза, на ряд ниже, передо мной стоял Максимилиан, улыбался и держал в руках небольшой круглый поднос, на котором стояла пузатая чашка с дымящимся напитком и большая тарелка с фиш-энд-чипс*
(*Рыба и картофель фри. Считается неофициальным национальным блюдом Великобритании и является неотъемлемой составляющей британской кухни)
— Ваше Высочество, — отчего-то я решила обратиться к Максимилиану, как положено, — вы мой спаситель
Принц же, укоризненно на меня посмотрел, и устало проговорил:
— Ты умница, Лейла, я тобой горжусь, и… прости, что тебе пришлось сегодня пережить всё это.
И принц дотронулся до моих волос, которые оставались слипшимися. Мне даже представить было страшно, как я выгляжу.
Принц, видимо, понял о чём я думаю, и шёпотом сказал:
— Ты самая красивая
После чего стащил у меня из тарелки несколько долек картошки.
— Эй, это моя картошка, — шутливо прокричала я, принц рассмеялся и стащил ещё и кусочек рыбки.
Так смеясь и разговаривая ни о чём мы и съели, показавшийся мне неимоверно вкусным, ужин, и после того, как я допила вкусный травяной отвар, я поняла, что усталость отступила и я снова готова штурмовать экзамен.
После второго перерыва начались вопросы от комиссии.
Я готовилась отвечать на такие вопросы, понимая, что, если буду говорить так, как меня учили в моём времени на пользу мне это не пойдёт. Здесь в университете была своя программа, из неё я и исходила, добавляя чуть больше.
— Ваши знания впечатляют мисс Кроули, — вкрадчиво произнёс доктор Гаррет, отец Элизабет,и я поняла, что его вопрос будет провокативным, так и вышло, — ответьте-ка на вопрос, отчего при переливании крови половина пациентов не выживает.
Я вспомнила что именно этот вопрос вызвал наибольшее количество обсуждения на экзамене интернов. Но самое неприятное заключалось в том, что группы крови* пока не были открыты. Вернее так, в научных кругах велись обсуждения о теоретическом аспекте разницы в крови человека, но доподлинно известно не было.
(* В земной истории человечества группы крови были открыты на рубеже XIX и XX веков состоялось величайшее достижение биологии и медицины: австрийский иммунолог Карл Ландштейнер открыл группы крови. Казавшаяся одинаковой кровь была различной по свойствам эритроцитов, так называемых «красных кровяных телец». Ландштейнер подразделил кровь всех людей на три группы: О (первой), А (второй) и В (третьей). Несколько позже было установлено наличие четвёртой группы крови — АВ.)
Теперь надо было пройти по «лезвию бритвы» ответить и в то же время не сказать ничего лишнего
Я могла бы многое рассказать по этому вопросу, и про свойства эритроцитов, и про географическое распространение различных групп крови, и устойчивость тех или иных групп к различным инфекционным заболеваниям, но, увы, не могла.
Пришлось ответить так, как бы, на мой взгляд ответил студент-медик, в этом году окончивший университет:
— Существуют различия в составе крови, но пока есть лишь теории, которые не имеют под собой доказательной базы. Однако, были проведены исследования…
Я назвала имена уважаемых докторов, которые действительно занимались этой тематикой и не только в Британии. Увидела, как удивлённо поднялись брови у Франца фон Мекленштейна, который сразу же что-то записал.
Я вообще заметила, что и Франц фон Мекленштейн и ещё двое профессоров, выслушивая мои ответы, довольно часто помечали что-то в своих блокнотах.
Ответ был принят, но доктор Уислер отметил, что я, якобы отделалась общими фразами.
«Ну кто бы сомневался, — подумала я, — у доктора Уислера мнение уже сформировано, вся надежда на непредвзятость остальных»